Сейчас в моём родном городе проходит XVI Санкт-Петербургский международный Книжный салон. Книги пишут все кому не лень: футболисты, стилисты, певцы, политики, журналисты, депутаты, адвокаты. Каждый может написать и издать книгу за свой счёт. А кто не умеет, того научат и помогут (бесплатный мастер-класс «Как написать и издать бестселлер» или «Издадим вашу книгу за 90 дней»).
Бестселлером называют не гениальную книгу, а которая успешно продаётся. И это не обязательно шедевр. «Шедевр» (в переводе с французского) означает вершину мастерства, уникальное, непревзойдённое творение.
Как же в массе новых книг отличить бестселлер от шедевра?
27 мая в День города я пришёл на Дворцовую площадь в павильон Книжного салона и задал вопрос издателям и книготорговцам: как написать бестселлер и что отличает бестселлер от шедевра?
Уже во времена Пушкина и Гоголя писательство и книготорговля превратились в «вшивый рынок». Пушкин сетовал: «Вообще пишу много про себя, а печатаю поневоле и единственно для денег: охота являться перед публикою, которая Вас не понимает, чтоб четыре дурака ругали потом вас шесть месяцев в своих журналах только что не по матерну. Было время когда литература была благородное, аристократическое поприще. Ныне это вшивый рынок».
В книге ЖЗЛ «Гоголь» известный литературовед Игорь Золотусский пишет: «Разбогатевшие издатели снимали целые этажи, устраивали при своих квартирах комнаты редакции, и в обеденной зале за огромным столом усаживалось сразу по многу лиц, тех же литераторов и книгопродавцев – одним словом, заинтересованных партнёров, которые знали, чего друг от друга хотят. Ему (Гоголю) даже пришла в голову мысль, а не сделать ли Чичикова писателем. Ведь это повыгоднее, чем скупать мёртвые души».
У нас в России, чтобы добиться успеха, нужно заручиться поддержкой власть держащих. Если романы пишет министр культуры, помощник президента и другие чиновники, то куда прочим авторам «со свиным рылом да в калашный ряд»?!
25 мая 2021 года в магазине «Буквоед» в Санкт-Петербурге выступил известный писатель Дмитрий Львович Быков. Одни называют его романы шедеврами, другие – бестселлерами. Я задал ему вопрос, в чём отличие бестселлера от шедевра?
«Конечно, это не шедевры, но это и не бестселлеры, – ответил мне Дмитрий Быков. – Это лонгселлеры! (книги, которые хорошо продаются длительное время – Н.К.) … Настоящий писатель всегда пишет, что вокруг него. И только немногие фрики вроде меня умеют заглядывать вперёд. … Мой соратник – будущее. Надежда только на него. Хотя это соратник очень ненадёжный».
Дмитрий Быков безусловно талант, и потому отношение к нему весьма противоречивое. Одни его хвалят, другие нет.
Литература, как и всякое искусство, дело вкуса. Кому-то нравится один автор, кому-то этот же автор не нравится. Любимый писатель – понятие субъективное.
О вкусах не спорят: одному нравится одно, другому – другое. Искусство вещь конвенциональная. Здесь, как и везде, важна реклама. Побольше рекламы под толстым слоем шоколада, и «пипл схавает» любого автора.
«Когда Вы не на пьедестале, Вы никому не интересны», – говорили Оскару Уайльду.
Ныне писателей стало больше, чем читателей. Писатель ныне уже не профессия и не призвание, а всего-навсего хобби. Спорят: «Быть писателем – это талант или ремесло?» Утверждают: писатель не тот, кто пишет, а тот, кого читают!
Сегодня за деньги готовы не только опубликовать вашу книгу, но и объявить лауреатом литературной премии. Претендент получает пиар и рекламу, а премиальной суммой делится с организаторами.
В Интернете масса рекламных предложений сделать из вас писателя и создать бестселлер. «На бесплатном мини-вебинаре за 7 минут вы узнаете: как издать книгу “под ключ” за 1 месяц и сэкономить деньги; как обойти лит. агентства, которые обдирают автора и изменяют рукопись до неузнаваемости; как сохранить авторские права; как забирать себе 85% от продаж, как продвигать книгу бесплатно или с минимальными затратами. Книга докажет вашу экспертность. А это значит, что поток клиентов увеличится. Вы сможете поднять цену на свои услуги или товары. Вы будете известны в своём профессиональном круге. Гордость и признание будут приятным сопровождением». (это не реклама – Н.К.)
«Боитесь, что не сможете написать книгу, которую полюбят? Думаете, чтобы написать книгу, вам нужно обладать каким-то даром? Не бойтесь, мы вам поможем написать свою книгу за 90 дней!»
Сегодня мало кто рассматривает писательство как самопожертвование; для большинства это всего лишь синекура. Все ринулись писать, чтобы заработать деньги и, опьянённые жаждой наживы, готовы душу продать за тиражи и гонорары. Никто уже не ставит себе целью, чтобы его читали через 100 или лучше через 1000 лет.
Недавно я зашёл в большой книжный магазин и попросил продавца порекомендовать мне нашего современного писателя, которого можно было бы с полным правом назвать ВЕЛИКИМ. Однако, по мнению продавца, современные авторы увлечены погоней за попсой, пишут не для вечности, а для разового употребления.
Сегодня в погоне за успехом у массового читателя, автор вынужден ориентироваться не на звучащий в нём голос Творца, а на зов толпы, принижающей «до себя» уровень претензий писателя. Чтобы как можно больше похвалили, нужно занижать уровень и писать не для себя, а для непонятно-какого «всех».
Писатель давно уже не пророк, никто его и не воспринимает как совесть народную. Писатель ныне жалкий фигляр, пытающийся любыми средствами привлечь к себе внимание читателей, готовый на любой пиар, любой эпатаж, делающий перфоманс из собственного эксгибиционизма.
Я спрашивал у многих писателей, какова главная идея их творчества. Очень не многие могли кратко сформулировать свой mеssage – послание миру. У большинства нет новых конструктивных идей, это так называемые «переписатели». Примером может служить скандал с Улицкой и Яхиной, а также Михаилом Шишкиным («Венерин волос») и Верой Пановой («Моё и только моё»).
Так считает и научный сотрудник Института русской литературы (ИРЛИ РАН) «Пушкинский Дом» доктор филологических наук С.А.Кибальник. 16.05.2021 он выступил на IX Международном конгрессе «Русская словесность в мировом культурном контексте. Классика и мы: к 200-летию со дня рождения Ф.М. Достоевского» с докладом «Мифологизация классики как основная форма существования современной русской культуры (на примере лекций Дмитрия Быкова)».
29 апреля 2021 года Союз писателей России опубликовал документ «К формированию национального самосознания. Финальный список литературы, рекомендуемый Союзом писателей России для восстановления отечественного школьного образования».
Профессор кафедры русской литературы РГПУ им. А.И. Герцена, доктор филологических наук Мария Черняк назвала документ ужасным, поскольку он создаёт впечатление, что «его авторы были заморожены в 1985 году и не в курсе, что мы живём в третьем десятилетии XXI века».
«Я абсолютно искренне не понимаю, зачем подросткам читать русских классиков 19 века. По моему глубокому убеждению, книги существуют для того, чтобы читатели могли лучше понять себя и мир, в котором им выпало воплотиться. А теперь вопрос: каким образом современный подросток может себя ассоциировать с героями русской канонической литературы, если в его глазах Онегин, Печорин, Обломов, Раскольников и далее по списку являются законченными “печальными лохами”. Извините. Их поступки, мотивация, депрессивно-абстинентные состояния совершенно непонятны моим ученикам», — считает Р. Лазебников.
«Читать Достоевского — всё равно что смотреть, как топят котят. Мучительно. Я не понимаю, зачем «Преступление и наказание» в школьной программе. То, что Достоевский нагнетает мерзость, отталкивает», — считают некоторые школьники.
А вот что говорил Лев Толстой: «…Читая иного писателя, ловишь себя на мысли – как искусно и талантливо написано и даже завидуешь его мастерству. Читая же Достоевского совершенно забываешь о том как это всё сделано, потому что всё это не написано, а выстрадано и живёт уже само по себе».
Чем отличаются «великие книги»? – Тем, что перечитывая их в разное время и в разном возрасте, открываешь новые смыслы, и, как правило, более глубокие.
В фильме Вуди Аллена «Фестиваль Рифкина» главный герой (писатель) говорит:
— Я хочу создать не какой-то заурядный роман, а шедевр!
— Всё ищешь ответ на главный вопрос: Бог, смерть, смысл жизни?
— Да, зачем же размениваться на мелочи. Всё остальное чепуха. Нет никакого желания прослыть жалкой посредственностью. Я вообще считаю: если ты не в одной команде с Джойсом и Достоевским, не стоит и писать.
— Когда же ты закончишь свой роман? – спрашивают друзья писателя.
— Он в процессе. Процесс такой: напишешь страницу и рвёшь, напишешь – и опять рвёшь. Очень сложно написать действительно великий роман!
Как же отличить великого писателя среди прочих авторов? Этот вопрос я задал участникам XII Санкт-Петербургского международного Книжного салона в мае 2017 года.
Как социолог, я пытался выделить объективные критерии, по которым писателя признают ВЕЛИКИМ.
1\ Великого писателя признают безоговорочно во всём мире.
2\ Произведения великого писателя публикуют и читают и после его смерти как на родине, так и за границей.
3\ Произведения великого писателя считаются классикой (их изучают в школе и на родине писателя, и за границей).
4\ В произведениях великого писателя поднимаются вечные вопросы смысла жизни, смерти, любви, самопознания и предназначения.
5\ По произведениям великого писателя регулярно делают постановки и экранизации как на родине автора, так и за границей.
Великим всегда признавался писатель инакомыслящий, несущий людям правду и новый взгляд на мир, дарующий им секрет счастья и смысл жизни.
Лично для меня примером Великого Писателя является Лев Николаевич Толстой. При 90-томном собрании сочинений, он говорил, что его литературные труды являются лишь побочным результатом самопознания и самосовершенствования.
Владимир Набоков во время своих лекций по русской литературе закрывал в помещении все шторы, и говорил: «На небосклоне русской литературы вот это Гоголь», — и в конце зала вспыхивала лампа. «Вот это Чехов», — на потолке загоралась ещё одна звезда. «Это Достоевский», — щёлкал выключателем Набоков. «А вот это Толстой!» — лектор распахивал драпировку окна, и помещение заливал слепящий солнечный свет.
Многих великих писателей современники ругали весьма язвительно: «талантливая бесталанность», «жалкое убожество мыслей» «галиматья», «полный провал» и т.п. Такими словами критики награждали произведения Гоголя, Пушкина, Достоевского, Тургенева, Гюго, Флобера, Диккенса и других писателей, которых мы сейчас называем гениальными.
Вот что писали о романе в стихах «Евгений Онегин».
«При её крайнем убожестве блестящая игрушка, подобная „Онегину“, всё, по крайней мере, наполняла собой ужасную её (поэзии – НК) пустоту. Видеть эту игрушку разбитою руками, её устроившими, и не иметь, чем заменить её, — ещё грустнее, ещё безотраднее».
«Ни одной мысли в этой водянистой VII главе, ни одного чувствования, ни одной картины, достойной воззрения! Совершенное падение, chute complète!».
О Николае Гоголе.
«Мы не знаем ни в русской, ни в других литературах ничего, что выражало бы так хорошо то, что называется галиматьею. … Язык, каким писана статья («Рим» г-на Гоголя), о которой говорим, может быть выставляем ученикам как язык, каким писать не должно».
«Что же сделал Гоголь, чтоб прослыть великим писателем? Написал несколько сказок, повестей и рассказов, весьма забавных, начиненных малороссийским юмором, которые могут только рассмешить собранием карикатурных портретов и чудовищных вымыслов. Самое основание сказки „Мертвые души“ — нелепость и небывальщина».
О Тургеневе.
«На первых же страницах [„Отцов и детей“] вы видите, что автор лишен всякой умственной подготовки к выполнению цели романа; он не только не имеет никакого понятия о системе новой положительной философии, но и о старых идеалистических системах имеет понятия самые поверхностные, ребяческие…»
О Гончарове.
«Влияние напускных идей и труд под гнётом чужих мыслей так очевиден во всём романе [„Обрыв“] г. Гончарова, что автору было бы гораздо расчетливее его не печатать. У всякого человека есть настолько самолюбия, чтобы не напрашиваться на фиаско».
О Достоевском.
«Лица, группирующиеся вокруг князя Мышкина, тоже если не идиоты, то как будто тронувшиеся субъекты. Тринадцатилетние мальчики у г. Достоевского говорят не только как взрослые люди, но даже на манер публицистов, пишущих газетные статьи, а взрослые люди, женщины и мужчины, беседуют и поступают, как десятилетние ребята. Словом, роман можно было бы не только „Идиотом“ назвать, но даже „Идиотами“: ошибки не оказалось бы в подобном названии».
О Чехове.
«В одном из предыдущих фельетонов я имел уже случай говорить о том жалком убожестве мыслей, какое обнаруживают наши современные молодые писатели в попытках проводить в своих произведениях идеи. То же самое мы замечаем и в г. Чехове. … Но этого мало, что мысли, проводимые г. Чеховым в последних произведениях, поражают вас своим убожеством. <…> У г. Чехова ложные мысли, к сожалению, искажают самые изображения, нарушают художественную правду и, следовательно, делают ущерб г.Чехову не только как мыслителю, но и как художнику».
О Гёте.
«Сущность его стихотворений состоит в обоготворении самого себя. Его идеалом был он сам, слабосердный, сластолюбивый, тщеславный баловень счастья. Во всех его творениях, исключая небольшое число подражаний, выказывается этот жалкий идеал, с которым он нянчится, как обезьяна со своим детёнышем».
О Бальзаке.
«Господин Бальзак довольствуется одним распутством. Разврат в его сочинениях выставлен во всей наготе; он с весёлой улыбкой простирает неблагопристойность до последней точки дерзости. Многие места его сочинений способны привести в краску любого драгуна и даже изумить извозчика».
О Гюго.
«Горько дожить до собственного падения, как дожил В.Гюго, и, опустя долу свою голову, видеть, как с каждым днём облетают листки с венка славы и попираются ногами черни, видеть — и не иметь мощи взмахнуть крылами, и снова улететь в обетованное поэтическое небо, оставив чернь, пресмыкающуюся по земле, с разинутыми ртами от изумления!»
О Флобере.
«Впечатление, остающееся после чтения романа Флобера [„Мадам Бовари“], не есть обыкновенное впечатление: это какая-то смесь отвращения и презрения, чего-то гнетущего, как кошмар, и томящего, как знойный день без капли воды для утоления жажды, чего-то оскорбляющего душу и пугающего воображение. <…> Крепок тот, кого не возмутит он до дна души!»
О Диккенсе.
«„Совершенные монстры, каких мир никогда не видел“. Это истинный смысл „простого сердца“, которое с неизменным постоянством восхваляет г-н Диккенс. Действительно, они часто перерождаются в простаков, а иногда и в простых идиотов…»
Грамматические и стилистические ошибки, фактические неточности бывают у любого автора, даже у великого. Великие писатели имеют право ошибаться: незначительная ошибка не умаляет совершенства. У Достоевского на первых же страницах романа «Преступление и наказание» внимательный читатель сталкивается с невразумительной формулировкой «круглый стол овальной формы».
В №9 за 1999 год в статье «В русском жанре» перечисляются ляпы Льва Толстого, сделанные им в романе «Война и мир». Приведу лишь некоторые из них. «… слушая, как он курил трубку за трубкой…»; «… пробравшись лесом через Днепр…»; «…подняв сзади кверху свою мягкую ногу…»; «…нравственно согнув свою старую голову…».
Описывая Кутузова, Толстой постоянно забывает о том, что у полководца один глаз. Мы встречаем такие выражения: «…губы Кутузова дрожали, и на глазах были слёзы», «…глаза его блестели глубоким, умным выражением», «…сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена».
Горький писал неграмотно, его ошибки исправлял редактор. В статье «О том, как я учился писать» А.М.Горький рассказывает о некоторых ошибках в своих ранних произведениях. «А печь стоит у вас не так», – заметил ему Толстой по поводу рассказа «Двадцать шесть и одна». Огонь крендельной печи не мог освещать рабочих так, как было описано в рассказе. На другую ошибку, в «Фоме Гордееве», указал Горькому Чехов: «У неё, батенька, три уха, одно – на подбородке, смотрите!». Это было верно – так неудачно я посадил женщину к свету».
Рылеев в думе «Глинский» написал: «Лишь в полдень проникал в темницу луч денницы» – ошибка, замеченная Пушкиным.
У Короленко есть пейзаж лунной ночи под пасху, хотя пасха никогда не бывает в полнолуние. На эту ошибку обратил внимание Л. Толстой.
В повести А.С.Пушкина «История села Горюхина» встречается такое предложение: «Успехи мои хотя были медленны, но благополучны, ибо на десятом году от роду я знал уже почти всё то, что поныне осталось в моей памяти, от природы слабой и которую по причине столь же слабого здоровья не дозволяли мне излишне отягощать».
Н.М.Карамзин в «Письмах русского путешественника» пишет: «потом ввели всех в богатую залу, обитую чёрным сукном и в которой окна были затворены».
У Пушкина в «Путешествии в Арзрум» есть фраза: «Здесь один из поселян растолковал Раевскому, что дело шло о трёх тысячах волов, три дня назад отогнанных турками и которых весьма легко будет догнать дня через два».
У В.П.Катаева: «Несколько раз, таинственный и одинокий, появляется мятежный броненосец «Потемкин» в виду бессарабских берегов» (Белеет парус одинокий).
Великий писатель Ганс Христиан Андерсен не мог без ошибки написать практически ни одного слова. «Я иногда сочиняю, но никогда не лгу!» – говорил Андерсен. – «Однажды я вспомнил книгу о человеке, продавшем свою тень. Я переписал этот сюжет по-своему, так родилась сказка «Тень». Когда Андерсену заметили, что его история в точности повторяет трагедию Шекспира «Отелло», Андерсен отвечал: «Это такая прекрасная история, что я решил написать её ещё раз своими словами».
Как Андерсен переписывал чужие истории на собственный лад, так и Евгений Шварц переписал сказки Андерсена, превратив их в собственные пьесы: «Обыкновенное чудо», «Старая старая сказка», «Тень». Читайте об этом в моей статье «ЗАГАДКА СКАЗОК АНДЕРСЕНА».
Александр Дюма прославился не только обилием любовниц, но ещё и тем, что во французском суде было доказано: даже если бы Александр Дюма писал дни и ночи напролёт, он не смог бы написать сам все свои произведения.
Михаил Шолохов, при всей своей успешности, не смог избежать обвинений в плагиате. Многие задавали вопрос: как мог очень молодой человек (22 года) создать такое грандиозное произведение как «Тихий Дон» в столь сжатые сроки – два первых тома за 2,5 года. Шолохов окончил только четыре класса гимназии, мало жил на Дону; в описываемые им события Первой мировой и Гражданской войны был ещё ребёнком. Читайте об этом в моей статье «ПРАВДА ТИХОГО ДОНА».
Каждый уважающий себя писатель считает, что он гений, ну или почти… Первым, кто заявил «я – гений» был Бенвенуто Челлини. Так он написал в книге «Жизнь Бенвенуто Челлини, написанная им самим».
Как же отличить гениального писателя от всех прочих?
Недавно я побывал на одной книжной ярмарке, где поинтересовался у читателей и издателей, как отличить гениального писателя от всех прочих.
Иногда гениальное произведение и его читателя разделяет огромная пропасть, исчезающая только спустя много лет после смерти автора. Михаил Булгаков так и не увидел свой роман «Мастер и Маргарита» в печати. Роман был опубликован в период оттепели 60-х годов, когда был напечатан в одном из журналов в сокращённой редакции. Я его читал в перепечатке на пишущей машинке.
Самый знаменитый роман Фицджеральда «Великий Гэтсби» получил популярность только спустя много лет после первой публикации. Работа писателя была обвинена в безвкусице, а критики наперебой кричали, что «автор заслуживает за подобный текст хорошего пинка».
Фолкнер был твёрдо уверен, что написал настоящий шедевр, о чём без конца твердил своим литературным агентам. Но только на волне оглушительного успеха романа «Святилище», написанного автором лишь для того, чтобы заработать на хлеб, люди вспомнили о «Звуке и Ярости» и попытались взглянуть на роман в другом свете.
Гений не может не говорить правды, ведь творчество есть поиск истины и донесение её до читателей. Но власть правду не любит. Поэтому конфликт гениального автора с властью почти неизбежен. Так было с Пушкиным, Лермонтовым, с Львом Толстым, с Солженицыным и многими другими писателями.
Гениальные произведения создаются не ради денег, хотя порой и делаются на заказ; это плоды неразделённой муки либо невостребованной любви. Художник творит, потому что не может иначе, — для него это жизнь! В духовном производстве трудно рассчитать прибыль, потому что оно лишено развлекательности. Существует только один признак таланта: когда творят не ради денег, а ради вдохновения, и только ради этого.
Гениальные творения — это всегда плод страданий человека. Поэтому шедевры создаются в лишениях, а отнюдь не в комфорте. Возможно, чтобы написать “Реквием”, необходимо было ощутить дыхание смерти. Произведения подобного рода — это результат торжества духа над скудостью материальных условий. Некоторые художники даже находят в нищете своеобразный кайф и просто влюблены в свою бедность».
Сегодня будь ты хоть трижды гениален, но если ты не «в обойме», «литературная мафия» тебя не признает, а хуже того – объявит графоманом.
Михаил Булгаков одним из первых подробно описал «литературную мафию» в романе «Мастер и Маргарита». По мнению современных авторов, издателей и читателей, «литературная мафия» существует. Судьба литературы оказалась в руках коррупционной «литературной мафии». Кому и за что дают литературные премии, известно уже давно. Литературу политизировали донельзя. Премии присуждают писателям для политического пиара и борьбы с существующим режимом. Подтверждением этому служит мой опрос, который я провёл на XI Санкт-Петербургском международном Книжном салоне в 2016 году.
Говорят, что время расставит всех на свои места. Многочисленные литературные премии тоже не могут выявить великого автора; даже Нобелевская премия по литературе.
Кому и за что «литературная мафия» даёт премии, всем давно уже известно. Об этом хорошо написано в работе французского исследователя Пьера Бурдье «Поле литературы». По его мнению, чтобы получить литературную премию нужно:
а\ выдавать ежегодно литературный продукт неважно какого размера и качества, но обязательно ежегодно, и лучше не один;
б\ нужно обладать высоким модусом внутригруппового участия (проще говоря, участвовать в литературных тусовках и быть «в обойме»);
в\ демонстрировать лояльность к определённым темам и политическим условиям.
Литература – это вкус бесконечности! А если писатель пошёл в политику – значит он лишился вдохновения и кончился как писатель.
«Политика для самых честных из нас (а таких немного осталось в живых) – до сих пор отвратительная вещь». Эти слова принадлежат Тьерри Мариньяку – французскому писателю, переводчику и журналисту.
В каждой исторической эпохе писатели анализировали проблемы общества и человека соответственно духу своего времени. При этом одни авторы скользили по поверхности бытия, а другие погружались в бездну страстей человеческих; кто-то создавал «нетленку», а кто-то оставался лишь современным.
Но возможно ли, оставаясь современным автором, писать для Вечности?
Ответ на этот вопрос я постарался найти у гостей и участников Санкт-Петербургского Международного Книжного салона 23 мая 2019 года. «Какого писателя можно назвать современным? – спрашивал я. – И что значит быть современным?»
По мнению Ролана Барта, культурная работа, которую раньше выполняли боги и эпосы, сегодня выполняется героями комиксов, а вовсе не авторами от литературы. Писатели перестали быть медиаторами между Небом и землёй.
Вслед за объявленной Ницше «смертью бога», Ролан Барт объявил «смерть автора». Но свято место пусто не бывает: авторов заменили скриптеры, писателей – «переписатели», а литераторов копирайтеры.
В известном фильме 1973 года «Великолепный» (в главной роли Жан-Поль Бельмондо) гротескно показан современный писатель, пишущий на потребу публике.
— Когда же ты напишешь настоящую книгу? – спрашивает отца писателя сын. – Ты же столько раз говорил, что собираешься написать настоящую книгу?
— Когда-нибудь напишу. А пока надо платить за квартиру, за газ и свет… Я написал 41 книжонку. Всё чепуха. Но в каждой было четыре-пять приличных страниц. Новый роман должен сдать через два дня. Сегодня всю ночь работал, написал страниц двадцать пять. Маловато! Мне надо за два дня написать сто страниц. В моём романе есть всё: секс, насилие, убийства, всё что надо. Убийства, аквалангисты, цианистый калий, бешеные крысы – от всего этого тошнит. Я не могу больше! Это просто бред! Несусветная ерунда! Литературу подобного рода надо читать очень быстро. Тогда она будет действовать, как надо».
«Душу вложишь, сердце вложишь, – сожрут и душу, и сердце! Мерзость вынешь из души, – жрут мерзость! Они же все поголовно грамотные. У них у всех сенсорное голодание. И все они клубятся вокруг: журналисты, редакторы, критики, бабы какие-то непрерывные… И все требуют: «давай, давай». Какой из меня, к чёрту, писатель, если я ненавижу писать; если для меня это мука, болезненное, постыдное занятие, что-то вроде выдавливания геморроя. Ведь я раньше думал, что от моих книг кто-то становится лучше. Да не нужен я никому! Я сдохну, и через два дня меня забудут и начнут жрать кого-нибудь другого. Ведь я думал переделать их, а переделали-то меня, по своему образу и подобию…» (монолог Писателя из фильма «Сталкер» сценарий братьев Стругацких).
Одни считают, что творчество – это «осенение свыше», когда Бог творит посредством человека. Другие полагают, что склонность к творчеству это личный природный дар. А.С.Пушкин описывал творческий процесс как «душой исполненный полёт».
Фридрих Ницше говорил, что творчество и креативность это путь человека к сверхчеловеку, сотворение самого себя, когда «тварь и творец соединены воедино».
Лев Толстой утверждал, что причина появления настоящего искусства – внутренняя потребность выразить накопившееся чувство.
«Секрет писательства заключается в вечной и невольной музыке в душе», – писал В.В.Розанов.
М.Пришвин отмечал: любовь и творчество требуют от человека выхода из себя, чтобы любить нечто большее себя.
Нередко у художника возникает ощущение какой-то внешней силы, управляющей его творческой мыслью. «Кто-то диктует, а я лишь записываю», – утверждал Альфред Шнитке.
Творчество – это игра сознания с реальностью. В этой игре сознание является определяющим, а реальность подчинённой.
Всякое творчество есть преступление против разума, поскольку для творчества нужно отключить разум.
По мнению американского ученого П.Хилла, творчество «можно определить как успешный полёт мысли за пределы неизвестного».
Зигмунд Фрейд понимал творческий акт как реализацию сексуальной фантазии, а творческую активность считал результатом сублимации сексуального влечения.
Эрих Фромм понимал креативность как способность удивляться, умение находить решения в нестандартных ситуациях, способность глубокого осознания собственного опыта и открытие нового.
Помогает ли психоанализ понять природу творчества?
27.05.2021 я слушал лекцию «Русские писатели и психоанализ», которую прочитала кандидат филологических наук, преподаватель СПбГУ Нина Феликсовна Щербак из курса «Психоанализ и литература» в Русской христианской гуманитарной академии в Санкт-Петербурге. Я задал вопрос: почему в творчестве Достоевского так часто встречается малолетняя девочка?
Я не считаю себя писателем, хотя мною создано два романа 15 лет назад.
Писатель – тот, кто пишет в год (!) по роману, а то и по два. Кажется, авторы ныне соревнуются, кто больше издаст книг за год.
Я издателям не интересен, потому что мои книги размещены в свободном доступе в Интернете, и на мне невозможно заработать. Когда пятнадцать лет назад я принёс рукопись своего второго романа «Странник»(мистерия) в издательство, главный редактор, прочитав рукопись, предложил мне 3 тысячи долларов. Я отказался, хотя и был на мели. Моя цель не ещё одну книжку написать (чтобы «бабла срубить по-настоящему»), а донести до людей свои идеи.
Я никогда не мечтал стать писателем. Для меня писательство — средство самопостижения, а иногда и самоисцеления, где текст лишь побочный продукт совершенствования души.
Моя задача не учить читателя, а побудить его вместе разгадывать Тайну. И для меня счастье, если читатель откроет в тексте больше смыслов, нежели открыл я.
Я хочу помочь человеку задуматься, создаю пространство для размышлений, не навязывая своего мнения, поскольку каждый должен сам постичь себя и загадку мироздания.
Кому при жизни ставят памятники, тех после смерти забывают. Оценить может только Вечность. Обращение к Вечности — вот единственный повод для гениального творчества!
Главный итог прожитой жизни — не количество написанных книг, а состояние души на пороге смерти. Не важно, как ел и пил, важно, что в душе накопил. А для этого нужно любить, любить несмотря ни на что! Нет ничего прекраснее любви. И даже творчество — всего лишь восполнение любви.
Истинна лишь та литература, где фраза не аргумент, а чувство, где строчки — музыкальная партитура, а буквы — ноты, где текст не текст вовсе, а мука, радость, боль и любовь; это ключ к разгадке своей души, когда лишь слово одно способно вызвать в душе такие чувства, кои прежде человек в себе и не подозревал
Искусство слова — кое и есть литература — состоит в умении проникнуть в сердце, и, покорив его, заставить разум побуждать людей творить добро без оглядки, вызвать чувства, которые лучше любого доказательства убедят в необходимости любить несмотря ни на что».
(из моего романа-быль «Странник»(мистерии) на сайте Новая Русская Литература
Удивляет «слепота» некоторых литературоведов, которые не замечают Новую Русскую Литература (или делают вид, что не замечают), хотя она существует с 2005 года. Возможно, виной тому система грантов, побуждающая изучать то, за что платят. А ведь Новая Русская Литература это сегодня единственное литературное направление в России, имеющее свою Декларацию, отличительные принципы и реальное воплощение (сайт, блог, романы, еженедельные публикации и участие в различных культурных мероприятиях).
Так что же вы хотели сказать своим постом? – спросят меня.
Всё, что я хочу сказать людям, заключено в трёх главных идеях:
1\ Цель жизни – научиться любить, любить несмотря ни на что.
2\ Смысл – он везде.
3\ Любовь творить необходимость.
4\ Всё есть любовь.
А по Вашему мнению, чем отличается БЕСТСЕЛЛЕР ОТ ШЕДЕВРА?
© Николай Кофырин – Новая Русская Литература
Метки: бестселлер, Дмитрий Быков, Достоевский, Игорь Волгин, международный книжный салон, психоанализ, фрейд