Сегодня Библионочь, а 23 апреля всемирный день книг и авторского права. Недавно я посмотрел новый фильм «ГЕНИИ» о двух гениальных писателях, лауреатах Нобелевской премии по литературе Сэмюэле Беккете и Джеймсе Джойсе. Юному Беккету Джойс советует: «Книгу нельзя планировать заранее. В процессе написания книга слагается сама собой сообразно движениям души того, кто её пишет».
ХХ век был «золотым веком литературы». Литература слишком долго была главным из искусств. Время гениев в литературе прошло. Писателей стало больше, а качество хуже.
09\04\2024 я был в музее Анны Ахматовой в Петербурге, где проходил вечер воспоминаний Якова Аркадьевича Гордина. Историк, писатель, соредактор журнала «Звезда» продолжает работу над книгой воспоминаний «Взгляд и нечто». Я поинтересовался, не прошло ли время гениев в литературе.
Считается, что гения характеризует резко выраженная способность фантазии, исключительная наблюдательность, уклонение от шаблонов, дар интуиции, предчувствия, предугадывания. Шопенгауэр говорил, что талант попадает в цель, в которую никто попасть не может, а гений попадает в цель, которую никто не видит.
По мнению С.Цвейга, перо гения всегда более велико, нежели он сам. При этом всё происходит не по твоей воле, а по «Его». Если творчество происходит, то оно «боговдохновенно», ты, твоё сознание, твоё эго просто являются инструментом проявления и раскрывания истины жизни.
Гения отличает способность взглянуть на обыденное под другим неожиданным углом зрения. Гений – это взгляд извне!
Гельвеций писал: «Гений является не чем иным, как продолженным вниманием».
Делакруа: «Воображение – это первое качество гения».
«Гений – это воображение и рассудок». (И.Кант)
Шекспир гениален, потому что в суетном сумел уловить неизменное.
Каждый уважающий себя писатель убеждён, что он гений, ну или почти…
Нынче писателями стали все или почти все. Книги пишут футболисты, стилисты, певцы, политики, журналисты, депутаты, адвокаты – все кому не лень. Каждый может написать книгу и издать за свой счёт. А кто не умеет или не может, тому помогут – предложений в избытке.
«Сейчас, среди ныне живущих, хотя бы одну собственную книгу на русском языке выпустило около 140 000 человек», – считает Сергей Чупринин.
В Британии каждый второй житель имеет свою книгу.
Вообще, людей, считающих себя писателями, стало как «собак нерезаных». Писатель ныне уже не профессия и не призвание, а всего-навсего хобби. Если раньше их количество регулировалось Союзом писателей, то сегодня писателем может назвать себя каждый, опубликовавший свой роман за собственные средства. Написавшие пару книг авторы, становятся коучами и начинают читать курсы, как стать гениальным писателем и написать шедевр, – этакие «бендеры от литературы».
Рекламы «Как стать писателем» хоть отбавляй. Малоизвестные писатели создают Академии Писательского мастерства, где любой автор может написать рассказ или роман от идеи до издания. Только плати…
«Сейчас писателей больше, чем читателей», — полагает литературный критик Наталья Борисовна Иванова. — «Человек считает, что если у него достаточно подвешен язык, то он может писать и прозу, и таких очень много».
Молодые честолюбивые авторы (как правило, с техническим образованием), издавшие за свой счёт несколько брошюр, гордо называют себя писателями. Поскольку прожить на литературные гонорары могут немногие, авторы осваивают смежные профессии телеведущего, журналиста, блогера. Они готовы выступать где угодно и говорить о чём угодно, в любом качестве, рекламируя свои книги и себя самих. Он и драматург, и сценарист, и киновед, и философ, и культуролог… Они даже ведут школы по писательскому мастерству, причём за большие деньги.
Причём, чем ниже компетентность, тем выше самомнение. В погоне за успехом у массового читателя, пишущий вынужден ориентироваться не на звучащий в нём голос Творца, а на зов толпы, занижающей «до себя» уровень претензий писателя. Чтобы как можно больше похвалили, нужно писать не для себя, а для непонятно-какого «всех».
Публикации в толстых журналах уже не котируются как раньше. Сейчас это прежде всего заработок. Писатель давно уже не пророк, никто его и не воспринимает как Учителя, как совесть народную. Писатель ныне жалкий фигляр, пытающийся любыми средствами привлечь к себе внимание, готовый на любой пиар, любой эпатаж, делающий перфоманс из собственного эксгибиционизма!
Самопрезентации превратились в самолюбование и самоудовлетворение. Регулярные книжные фестивали и конкурсы с вручением премий «писатель годы» или «поэт года» это ярмарки тщеславия, где «кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку».
Я спрашивал у многих писателей, какова главная идея их творчества. Очень не многие могли кратко сформулировать свой mеssage – послание миру. У большинства нет новых конструктивных идей, это так называемые «переписатели». Книги пишут люди, не умеющие писать, для людей, не умеющих читать.
Писатели ещё гордятся тем, что их портреты вывешивают на улицах. Но их время проходит. Да и что сейчас могут принципиально новое сказать писатели?
Говорят: писатель не тот, кто пишет, а тот, кого читают. Недавно я побывал на очередной книжной выставке-ярмарке, где спросил у издателей, продавцов и читателей: как отличить гениального писателя от всех прочих?
Интернет постепенно вытесняет бумажные книги. Всё меньше становится тех, кто любит держать в руках бумажное издание и перелистывать страницы; всё больше тех, кто предпочитает нажимать кнопки.
Некоторые авторы признаются, что используют искусственный интеллект в своей работе, другие признаются косвенно, третьи не признаются совсем. Искусственный интеллект может написать лучше многих авторов, несравнимо быстрее и в манере любого классика. Труд писателя обесценивается; фактически это «убийство писателей».
Яндекс добавил в Браузер нейросеть YandexGPT. Это генеративная нейросеть нового поколения, способная создавать тексты средней степени годности («второй свежести»).
В Японии в 2016 году роман, созданный японскими учёными из Университета будущего Хакодате с помощью искусственного интеллекта, прошёл в финал литературного конкурса.
20 мая 2023 года я был на Санкт-Петербургском международном Книжном салоне, где провёл опрос участников, как они относятся к использованию писателями искусственного интеллекта.
В конце 2023 года в серии «Учебники Литинститута» вышла книга профессора Сергея Чупринина «Введение в современное литературное пространство», в которой именитый литературовед собрал курс своих лекций для студентов.
«Слава – по крайней мере, в романтической трактовке, – нематериальна, именно что «яркая заплата на ветхом рубище певца», в то время как успех вполне можно измерить цифрами, рейтингами продаж, суммами гонораров, числом наград и премий, частотой переводов на иностранные языки… количеством интервью глянцевым СМИ… Слава же предполагает «жизнь в потомстве» – это едва ли не главное её мерило, но успех, успех исключительно бывает только прижизненным».
Недавно Сергей Чупринин опубликовал книгу воспоминаний о советских писателях «Оттепель как неповиновение» и «Оттепель: действующие лица».
Кто сейчас помнит имени советских писателей?
Советские писатели были призваны отвлекать внимание масс в нужном направлении, чтобы человек не задумался над реальным положением дел.
Наступило «Время России». Нужны сильные идеи для нового времени».
Обновление русской литературной парадигмы – вопрос наиважнейший и чрезвычайно трудный. Некоторые писатели срочно «переобуваются» сообразно требованиям времени. Куда ветер дует, туда они и смотрят. Всерьёз обсуждают переформатирование литературы от западных стандартов вновь к российским традициям. Создают новый, патриотический, «Союз писателей 2.0», требуя о помощи государства. Мечтают партийно-государственном управлении и бюджетном финансировании.
Молодые писатели готовы на всё, лишь бы стать знаменитыми, чтобы их печатали и приглашали высокооплачиваемыми модераторами или спичрайтерами.
Представители советской школы мечтают вернуть прежние времена, когда были большие тиражи, писатель был признанной профессией, им бесплатно предоставлялись санатории, дома отдыха и прочие блага.
Недавно мы побывали в Доме творчества писателей «Комарово». Говорят, там до сих пор бродят тени братьев Стругацких, призрак Анны Ахматовой и беспокойный дух Андрея Тарковского.
Время здесь, кажется, остановилось. Я удручённо рассматривал залежалые книги, которые превратились в макулатуру. Сколько сил, средств, бумаги и денег было на них потрачено?! Воспитать нового человека не получилось. А может быть, цель была в воспитании самих писателей?
Андрей Стругацкий эмигрировал в Израиль. Самая престижная книжная премия в области фантастики АБС-премия (имени Аркадия и Бориса Стругацких) официально приостановила деятельность.
Многие писатели первого ряда поуехали из страны. Государство награждало их премиями, а они в критический момент перебежали, и уже за границей, надев «белое пальто», стали называть себя «абсолютным добром», а оставшихся «абсолютным злом».
«Боже мой, что за люди… У них же глаза пустые… Они же каждую минуту думают как бы не продешевить, чтобы продать себя подороже, чтобы им всё оплатили – каждое душевное движение… Они знают, что не зря родились, что они призваны… Ведь живут только раз!.. Разве такие могут во что-нибудь верить?» (из фильма «Сталкер» по произведению братьев Стругацких «Пикник на обочине»).
Теперь книги писателей, признанных иноагентами и экстремистами, предлагают изъять из магазинов и библиотек.
А вот в Берлине вышел альманах, который содержит произведения «поуехавших» писателей. Альманах наследует «Метрополю», составленному в 1978 г. также В. Ерофеевым, и очерчивает «выход» литературной и исторической ситуации на новый уровень во всех смыслах: новое соотношение настоящего и прошлого, метрополии и диаспоры, демократии и тоталитаризма.
Михаил Эпштейн опубликовал материал о бессилии добра в русской литературе. «Если (в русской литературе) добро хочет изменить мир к лучшему, оно само вынуждено обращаться к злу, заискивать перед ним. А зло от избытка сил и презрительной щедрости бросает ему маленькую подачку, чтобы тем вернее явить своё превосходство».
Денис Драгунский считает, что весь XIX век русская литература высмеивала чиновника, офицера, священника, предпринимателя, торговца, т.е. крепкого обывателя. И при этом с сочувствием относилась к преступникам, пьяницам, распутникам. Постоянно упорно убеждая всех и себя, что мы не как все прочие европейцы, мы особенные.
Многие винят русскую литературу за то, что она не просто предсказала, но и спровоцировала войну и русскую революцию. Судьбы русской литературы и русского государства всегда были связаны. И от того, какой будет новая русская литература, зависит будущность российского государства.
Одни видят будущее русской литературы в философском осмыслении действительности, другие утверждают, что доминирующим трендом останется развлекательность, третьи считают, что литература будет развиваться во все стороны и станет мультикультурной.
Все ощущают потребность в светлой, вечной, возрождающей идее, которая бы придала литературе и жизни новый толчок и смысл. На смену литературе разрушения (постмодернизма) приходит новая русская литература созидания и конструктивизма.
По моему мнению, русская литература XXI века будет литературой смысла, поиском ответов на вечные вопросы бытия. Но, наверное, необходимо потрясение, чтобы люди поняли важность размышлений о смысле жизни и цели человеческого существования.
Сергей Довлатов – иллюстрация трагедии глобальной бессмысленности экзистенциальной бытия, в котором Бога нет.
В новом фильме «По Фрейду» Клайв С. Льюис спорит со стариком Фрейдом о жизни и о смерти. Клайв С. Льюис убеждён: «Я верю в Бога, как верю в солнце – не потому что Его вижу, а потому что в Его свете я вижу всё остальное». Фрейд считает, что никакого Бога нет, а вера в Бога есть вытесненный в подсознание страх смерти.
Фрейд — Один из верных признаков безумия: делаешь одно и то же снова, и снова, и снова, ожидая других результатов. Т.е. верный признак здравого ума это способность остановиться.
Льюис — Моя картина мира, в которой есть Бог. Что не все верующие страдают слабоумием и навязчивым неврозом. Вы всегда утверждали, что понятие Бога нелепо.
Фрейд — Мне интересно, как человек мог поддаться нелепой выдумке и коварной лжи.
Льюис — А что если это не ложь? Вы не думали, как чудовищно будет осознать что Вы ошибались.
Фрейд — Вы хотите расшатать мою картину мира, расшатать мою веру в неверие?
Льюис — Да.
Фрейд — Мне осталось так мало времени в этом мире, что пора уже подумать о смысле реальности, если она есть. Может, она тоже всего лишь сон.
Льюис — Желание, чтобы Бога не было, может быть таким же сильным, как вера в Него. Вы встречали хоть одного человека, чья картина мира была бы полностью разумна?
Фрейд — Нет. Религия в одно светлое мгновение превратила наш мир в ясли. У меня есть лишь одно слово для человечества – ВЗРОСЛЕЙ!
Льюис — Если Бог это добро, он бы сделал всех нас счастливыми. Но это не так. То есть Богу не хватает доброты, или власти, или и того и другого. Что, если Бог хочет закалить нас страданиями, дать нам понять, что настоящее вечное счастье доступно только через Него. И если наслаждение это Его шёпот, боль – это Его мегафон.
Я думаю, что Вы ужасный эгоист, ставите вашу боль выше тех, кто вас любит. Вы лжёте себе, что Вы можете управлять смертью. Вы думаете, что можете обмануть ваш страх, если спрячетесь в вашей пещере, полной богов. Но вы на самом деле в ужасе.
Фрейд — Все мы трусы перед лицом смерти. Глупо надеяться разрешить величайшую тайну истории.
Льюис — Ещё более глупо не думать о ней. Моё видение Бога постоянно меняется; Бог меняет его снова и снова. И всё же я думаю, что мир полон Богом, и Он повсюду инкогнито. И Его очень трудно распознать. Наша задача – не сдаваться. Всегда искать и надеяться.
Фрейд — Смерть несправедлива как и жизнь.
Известна фраза Ж. Кокто: «Человек убивает себя тогда, когда страх жизни становится сильнее страха смерти». «Писать – это убивать смерть».
В чём же смысл писательства и существования литературы?
Писатель Анатолий Курчаткин считает: «Среди самих писателей немало распространено мнение, что писатель ничего не должен читателю, он соравен Творцу, надмирен, он пишет, слушая некий звучащий в нем Голос, и если должен, то лишь этому Голосу, читателю же просто позволяется, благоговейно склонив главу, приблизиться к кипящему молниями котлу творения и зачерпнуть из него, заранее возложив на себя роль почтительнейшего почитателя таланта.
Писать нужно так, чтобы читатель пережил от разговора с тобой, закрывая книгу, радость – вот что я знаю. Ну да, тот самый катарсис, очищение, о чем говорил еще Аристотель. Чтобы нечто высокое и светлое стояло в груди и, желательно, долго еще питало бы душу. Это может быть радость, окрашенная печалью, может быть чистым смехом, может нотами глубокого трагизма. Но если ты не подарил читателю такой высокой радости – то зачем ты это писал?»
Писатель Александр Мелихов убеждён: «Назначение литературы не столько отражать реальность, сколько защищать нас от реальности, защищать от совершенно обоснованного ощущения нашей мизерности и бренности, вносить в жизнь смысл и красоту, которых она сама по себе не имеет».
Представляя свой роман «Сапфировый альбатрос» в музее Михаила Зощенко Александр Мелихов подробно рассказал о судьбе Зощенко и ответил на мои вопросы.
В каждой исторической эпохе писатели анализировали проблемы общества и человека соответственно духу своего времени. При этом одни авторы скользили по поверхности бытия, а другие погружались в бездну страстей человеческих; кто-то создавал «нетленку», а кто-то оставался лишь современным.
Сегодня мало кто рассматривает писательство как самопожертвование; для большинства это синекура. Все ринулись писать, чтобы заработать деньги и, опьянённые жаждой наживы, готовы душу продать за тиражи и гонорары. Никто уже не ставит себе целью, чтобы его читали через 100 или лучше через 1000 лет.
Писатели перестали быть медиаторами между Небом и землёй. Вслед за объявленной Ницше «смертью бога», Ролан Барт объявил «смерть автора». Но свято место пусто не бывает: авторов заменили скриптеры, писателей – копирайтеры.
Великая русская литература оказалась погребена под валом развлекательного чтива. Читатель, приученный к наркотику бездумного, криминального чтива, просто не испытывает потребности читать что-то чистое и высокое, что заставляет думать, напрягаться, совершенствоваться душой.
«Какую пользу принесло им всё то, что до сих пор писалось и говорилось, если у них всё та же душевная темнота и всё то же отвращение к свободе, что было и сто, и триста лет назад? Эти шестьдесят тысяч жителей поколениями читают и слышат о правде, о милосердии и свободе, и всё же до самой смерти лгут от утра до вечера, мучают друг друга, а свободы боятся и ненавидят её, как врага». А.П. Чехов / «Моя жизнь» ( Рассказ провинциала).
«Ещё называют себя интеллигентами, эти писатели, учёные. Они же не верят ни во что. У них же орган этот, которым верят, атрофировался, за ненадобностью. … Боже мой, что за люди! Ты же видела их – у них глаза пустые. Они ведь каждую минуту думают о том, как не продешевить, чтобы продать себя подороже, чтобы им всё оплатили – каждое душевное движение. … Они знают, что не зря родились, что они призваны. Они живут ведь только раз. Разве такие могут во что-нибудь верить?!»
«Если меня не будут читать через сто лет, то на кой хрен мне тогда вообще писать? … Положим, войду я в эту комнату и вернусь в наш богом забытый город гением. Но ведь человек пишет потому что мучается, сомневается. Ему всё время надо доказывать себе и окружающим, что он чего-нибудь да стоит. А если я буду знать наверняка, что я гений, зачем мне писать тогда. Какого рожна?..»
«Душу вложишь, сердце вложишь, – сожрут и душу, и сердце! Мерзость вынешь из души, – жрут мерзость! Они же все поголовно грамотные. У них у всех сенсорное голодание. И все они клубятся вокруг: журналисты, редакторы, критики, бабы какие-то непрерывные… И все требуют: «давай, давай». Какой из меня, к чёрту, писатель, если я ненавижу писать; если для меня это мука, болезненное, постыдное занятие, что-то вроде выдавливания геморроя. Ведь я раньше думал, что от моих книг кто-то становится лучше. Да не нужен я никому! Я сдохну, и через два дня меня забудут и начнут жрать кого-нибудь другого. Ведь я думал переделать их, а переделали-то меня, по своему образу и подобию…» (из фильма «Сталкер» по произведению братьев Стругацких «Пикник на обочине»).
«И если в конце концов, я всё-таки лягу в землю изуродованным, то не без гордости скажу в свой последний час, что добрые люди лет сорок серьёзно заботились исказить душу мою, но упрямый труд их не весьма удачен». Максим Горький.
«Смысл существования человека в самосовершенствовании духа своего, – выше этого нет цели в мире. В этом красота разумного бытия – изо дня в день все выше восходить по нескончаемым ступеням к сияющему совершенству духа». (слова одного из персонажей романа Чингиза Торекуловича Айтматова «Плаха»).
«Это всё те мужчины и женщины, которые ищут что-нибудь повыше средины и рутины, которые хотят жить духовно, хотят участвовать в деле человеческом, готовы на подвиги и на великодушие. Но, уходя из домов своих, попадаются в круги лиц, уверяющих их, что духовной жизни нет и что жизнь духовная — сказка, а не реализм. Что великодушия тоже нет, а есть только борьба за существование. <...> …если сказать человеку: нет великодушия, а есть стихийная борьба за существование (эгоизм) , — то это значит отнимать у человека личность и свободу. А это человек отдаст всегда с трудом и отчаянием». (из письма Ф.М. Достоевского к П.П. Потоцкому от 10 июня 1876 года из Петербурга).
Роман Достоевского «Преступление и наказание» в журнале «Русский вестник» стал сенсацией в литературном сообществе знатоков. Но отдельное, первое издание романа – 2 тысячи экземпляров – практически не расходилось, книга пылилась несколько лет (!) на прилавках столицы. Это были годы наивысшей славы Фёдора Михайловича! Притом что «книги про Ната Пинкертона только в один месяц и в одном только Петербурге были проданы количеством 622 300 экземпляров».
В фильме Вуди Аллена «Фестиваль Рифкина» главный герой писатель.
— Когда же ты закончишь свой роман? – спрашивают его друзья.
— Он в процессе. Процесс такой: напишешь страницу и рвёшь, напишешь – и опять рвёшь. А пока я вёл курсы по истории кино; надо же как-то зарабатывать на жизнь. Очень сложно написать действительно великий роман!
— Только поменьше пафоса.
— Я хочу создать не какой-то заурядный роман, а шедевр!
— Всё ищешь ответ на главный вопрос: Бог, смерть, смысл жизни?
— Да, зачем же размениваться на мелочи. Всё остальное чепуха. Нет никакого желания прослыть жалкой посредственностью. Я вообще считаю: если ты не в одной команде с Джойсом и Достоевским, не стоит и писать.
Чтобы убедиться в том, что Достоевский – писатель, неужели же нужно спрашивать у него удостоверение? Да возьмите вы любых пять страниц из любого его романа, и без всякого удостоверения вы убедитесь, что имеете дело с писателем. Да я полагаю, что у него и удостоверения-то никакого не было! Как ты думаешь? – обратился Коровьев к Бегемоту.
– Пари держу, что не было, – ответил тот, ставя примус на стол рядом с книгой и вытирая пот рукою на закопченном лбу.
– Вы – не Достоевский, – сказала гражданка, сбиваемая с толку Коровьевым.
– Ну, почем знать, почем знать, – ответил тот.
– Достоевский умер, – сказала гражданка, но как-то не очень уверенно.
– Протестую, – горячо воскликнул Бегемот. – Достоевский бессмертен!
– Ваши удостоверения, граждане, – сказала гражданка.
– Помилуйте, это, в конце концов, смешно, – не сдавался Коровьев, – вовсе не удостоверением определяется писатель, а тем, что он пишет! Почем вы знаете, какие замыслы роятся у меня в голове? Или в этой голове?.
Меня как-то спросили:
— Вы писатель?
Я ответил:
— Писатель тот, кто может писать на заказ. Я не могу.
Бездарность, как известно, пишет по прописям, а великий всегда идёт против течения.
— Каким же образом ты творишь?
— Для меня самого это тайна. Откровение всегда тайна. Когда пишу от сердца — получается всё, когда от головы — ничего! Я не придумываю, а лишь подчиняюсь вдохновению, пытаясь понять, что должно быть написано и как; стараюсь не столько объяснить, сколько выразить, и даже не столько выразить, сколько отразить, уловить замысел, который обнаруживается в логике преследующей меня мысли, помогаю ему выкристаллизоваться. Творения создаются сами, с моей лишь помощью. Книга не самоцель, а лишь побочный продукт размышлений и наблюдений; и она не самоценна. Для меня написание романа лишь инструмент познания мира и себя.
Я не считаю себя писателем, хотя и создал два романа. Меня скорее можно назвать исследователем.
В моём понимании, писатель – это посредник между Небом и людьми.
Задача писателя – будить совесть читающих людей.
Писатель должен говорить то, в чём страшно признаться читателю.
Настоящий писатель — не сочинитель; он лишь отражает жизнь, ибо сочинить правду невозможно, можно лишь её отразить.
Настоящее творчество – не сочинение, а изложение; это Откровение, послание к человечеству.
Всякая книга — плод страданий и раздумий автора, и она должна иметь для читателя ценность практическую. Поэтому писать нужно и можно лишь то, что самолично пережил и выстрадал. Причём если не уверен, что твои произведения будут читать через сто лет, не стоит и бумагу марать. Можно опубликовать тома, а на слуху останутся только строчки. Так что справедливо, когда настоящий талант оценивается после смерти. Купить посмертную славу невозможно. Только Вечность даёт истинную оценку. Талант писателя и состоит в умении разглядеть в случайном закономерное, выделить в суетном неизменное, чтобы перевести временное в вечное.
В книгах люди прежде всего стремятся найти сочувствие своей боли. Подлинное общение — всегда сопереживание, а потому бессловесно. Слова не могут выразить всего, что мы чувствуем. Когда человек обращается к другому, он хочет не столько объясниться, сколько облегчить свою душу. Напишешь что-нибудь для себя, для души, а критики набросятся, как мухи навозные, разберут по косточкам, так что и себя не узнаешь, и не рад будешь, что написал. Слова мало что скажут. Лучше просто любить».
(из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература
Так что же вы хотели сказать своим постом? – спросят меня.
Всё что я хочу сказать людям, заключено в основных идеях:
1\ Цель жизни – научиться любить, любить несмотря ни на что
2\ Смысл – он везде
3\ Любовь творить необходимость
4\ Всё есть любовь
А лично для Вас кто ИСЧЕЗАЮЩИЕ ГЕНИИ?
© Николай Кофырин – Новая Русская Литература
Метки: Анна Ахматова, джеймс джойс, Зигмунд Фрейд, Николай Кофырин, Нобелевская премия, сэмюэл беккет, Яков Гордин