16 июня исполнилось 90 лет моему учителю — доктору юридических наук, профессору, основателю «Девиантологии» Якову Ильичу Гилинскому. Мы знакомы с 1982 года. И сейчас Яков Ильич продолжает активно работать. Он участвует в различных конференциях, пишет книги. У него 705 научных работ, из них 150 опубликованы за рубежом. Творческая энергия поражает и восхищает. Накануне юбилея Яков Ильич Гилинский дал мне подробное интервью.
С Яковом Ильичём Гилинским мы познакомились, когда после службы в 1981 году я начал работать в НИИ комплексных социальных исследований Ленгосуниверситета. Он стал для меня «отцом» в науке. В студенческие годы под руководством Я.И. Гилинского я занимался изучением отклоняющегося (девиантного) поведения молодёжи: мы проводили опросы в школах, на производстве, в местах заключения, в неформальных молодёжных объединениях.
То, что «все мы преступники», я впервые услышал от Якова Ильича Гилинского. Тогда меня это очень удивило, но и обрадовало. Яков Ильич убеждённо доказывал, что с позиции теории «отклоняющегося поведения» каждый человек в России, США и ряде других стран хотя бы раз в жизни нарушил уголовный закон. «Все мы преступники не потому, что есть пьянство, наркотизм, проституция. А потому, что такой уголовный закон!»
В целом я разделяю теорию моего учителя. Трудно не согласиться с утверждением Якова Ильича, что понятие «преступление» есть некая условность, «социальный конструкт», «как договорятся законодатели». Однако, если исключить из Уголовного кодекса какие-то статьи, это ещё не означает избавиться от ряда преступлений. Всегда будут кражи и убийства на почве зависти или ревности, независимо от того, включены ли они в Уголовный кодекс. Но они не будут «преступлениями».
Яков Ильич справедливо утверждает: «То, что в одной стране – преступление, в другой – не признаётся таковым. То, что преступным было вчера, непреступно сегодня, и наоборот».
Это действительно так. Соглашаясь с влиянием социальных условий на формирование преступного поведения, я считаю, что в критической ситуации верх в человеческом поведении берут инстинкты (или гены). Инстинкты сильнее культуры!
Преступником рождаются или становятся? – вопрос до сих пор дискуссионный, хотя подавляющее большинство криминологов всех стран отрицает «врождённость» преступников.
Знаменитый тюремный врач Чезаре Ломброзо утверждал, что «преступниками рождаются». Он исходил из анализа более 11 тысяч черепов заключённых. Но Ломброзо не исследовал «контрольную группу населения». Когда этот просчёт был исправлен в Великобритании, выяснилось, что те же самые «особенности» черепа заключённых были присуще черепам студентов Оксфорда, Кембриджа и офицерам гвардии Её Величества…
Основоположник социологического направления А. Кетле полагал, что «преступниками не рождаются, ими становятся. Общество заключает в себе зародыш всех имеющихся совершиться преступлений, потому что в нём заключаются условия, способствующие их развитию; оно подготовляет преступление, а преступник есть только орудие».
Многочисленные психологические эксперименты доказывают, что при определённых условиях почти каждый человек может стать злодеем и преступником. Но не каждый становится! А вот совершить неумышленное преступление по неосторожности может каждый (например, ДТП).
Криминологи всего мира до сих пор спорят о том, что оказывает решающее воздействие на преступное поведение человека: его генетическая природа или социальная среда, законы общества или законы природы? «Среда виновата или подлая натура человеческая?» – вопрошал ещё Достоевский.
Я.И. Гилинский относится к большинству криминологов, считающих, что нет и не может быть генетически обусловленных преступников. Нет и не может быть «личности преступника».
Известный этолог Конрад Лоренц, проанализировав поведение многих видов животных, подтвердил вывод Зигмунда Фрейда, что агрессия не является лишь реакцией на внешние раздражители. Если убрать эти раздражители, то агрессивность будет накапливаться и проявляться по самым незначительным поводам. Если агрессия вызвана внешним раздражителем, то она выплёскивается не на раздражитель (скажем, особь, находящуюся выше в иерархии), а переадресуется особям, находящимся ниже в иерархии или неодушевленным предметам (т.е. бьют не людей, а вещи).
Что сильнее влияет на поведение человека: его генетика или социальная среда?
В одинаковых обстоятельствах один человек совершит преступление, а другой (в силу своего воспитания) не совершит. Например, не всякий может совершить изнасилование даже в благоприятной для того обстановке (из-за своих физиологических особенностей). Если холерик на оскорбление ответит взаимным оскорблением и может даже убить обидчика, то флегматик сделает вид, что оскорбление не заметил. Один человек будет воровать в коррупционной системе ведомства, а другой уволится.
На мой взгляд, гены в большей степени определяют поведение человека, нежели социальные условия. Клептоманы и педофилы это просто больные люди, которых надо лечить, поскольку лишение свободы не избавит их от пагубного влечения. Правда, у Я.И. Гилинского другая позиция. Он категорически отрицает генетическую природу преступности, как и подавляющее большинство криминологов.
Физиологические, психические, интеллектуальные способности во многом определяются наследственностью. В Висконсинском университете в результате наблюдений над 700 парами близнецов установили, что такие черты характера человека как трусость, робость и склонность к переживаниям в большей степени обусловлены генетической предрасположенностью, нежели воспитанием и жизненным опытом.
Доказательством тому служит в том числе и жизнь Якова Ильича. Он унаследовал от своих предков исключительные интеллектуальные способности, настойчивость характера и упорство в достижении цели. Несмотря на неблагоприятные обстоятельства социальной среды и запреты советского времени, Якову Ильичу всё же удалось защитить диссертацию, создать свою теорию и добиться её всемирного признания. Он добился того, от чего другой бы отступился или просто не смог осуществить из-за недостатка интеллектуальных или волевых способностей.
Почему же люди нарушают правила порядка (закон), ведь порядок выгоден практически всем?
Во-первых, соблюдение общепринятого порядка требует отказаться от определённой степени личной свободы.
Во-вторых, как и все живые существа, люди инстинктивно борются за «место под солнцем». Занявшие наилучшие места, пытаются установить выгодный им порядок, охраняющий их положение. Но борьба за наилучшее место продолжается: совершаются преступления, революции, одни свергают других, и так бесконечно…
В-третьих, Закон имеет целью оградить общество от проявлений человеком своего подлинного Я, если это Я вступает в противоречие с Я других людей. Однако никакой закон не останавливает людей от проявлений своей сущности. Всегда убивали, и будут убивать, даже страх смертной казни не останавливает.
Доктора юридических наук, профессора Якова Ильича Гилинского называют «Отцом девиантологии в России». В СССР он первым занялся исследованием отклоняющегося (девиантного) поведения. Первые две статьи были опубликованы в 1971 году. В результате полувековых трудов Яков Гилинский создал свою теорию.
«Очевидно возможны два варианта для человечества, – полагает профессор Гилинский. – Первый, менее вероятный — человечество выживет, пройдя тяжелейший в истории период постмодерна. Причём выживет, возможно, достигнув невиданных успехов в своём генетически – технологическом развитии. Второй, более вероятный, учитывая тяжёлое прошлое — человечество погибнет в результате омницида — ядерного, или экологического, или космологического, или…»
Яков Ильич называет себя малициристом (от лат. malum – зло, malitia – злоба). Он считает, что в конечном счёте во всякой системе «побеждает» энтропия – распад, гибель («зло»!).
В своей книге «Онтологический трагизм бытия» Яков Ильич утверждает:
1\ Вся история человечества, история каждой человеческой жизни – муки, страдания, горе, несчастье.
2\ Суть – в неизбывном онтологическом трагизме бытия: в его преходящем характере, конечности, смертности. Никакой другой жизни после смерти нет.
3\ Всякая жизнь не имеет «смысла».
4\ В конечном счёте во всякой системе «побеждает» энтропия – распад, гибель («зло»!).
Но если жизнь изначально зло, то зачем творить добро, стараться быть добрым – надо быть злым, ибо такова жизнь?
Яков Ильич утверждает, что смерть это абсолютный конец и полная тьма, а потому трагедия. Он неоднократно говорил мне, что не верит в жизнь после смерти.
Гилинский отрицает наличие смысла жизни. Однако Яков Ильич не отрицает смысл и ценность любви. На протяжении 58 лет главным содержанием его жизни была любовь к супруге Наталии Николаевне Проскурниной. «МОЁ ВСЁ» – так назвал Яков Ильич свою книгу о жене.
Наталия Николаевна вычитывала и редактировала все публикации мужа, составляла объёмную библиографию, насчитывающую 800-900 источников. Оба вместе объехали почти полмира.
21 января 2023 года не стало Наталии Николаевны. Но вместе с её смертью не умерла любовь, и до сих пор несмотря ни на что она живёт в сердце Якова Ильича!..
Так что же вы хотели сказать своим постом? – спросят меня.
Всё что я хочу сказать людям, заключено в основных идеях:
1\ Цель жизни – научиться любить, любить несмотря ни на что
2\ Смысл – он везде
3\ Любовь творить необходимость
4\ Всё есть любовь
© Николай Кофырин – Новая Русская Литература
Метки: девиантология, Яков Гилинский