Недавно в Санкт-Петербурге после 95-летнего перерыва состоялся Крестный ход от Казанского собора до Александро-Невской Лавры. Кто-то с удивлением смотрел на собравшихся людей, кто-то говорил «наконец-то, дождались», кто-то возмущался. А мне было интересно, какова вера этих людей, пришедших на Крестный ход.
Накануне я перечитал трактат Льва Толстого «В чём моя вера», и был удивлён актуальностью и злободневностью написанного Толстым почти полтора века назад.
«Мы плывём, не зная куда. Мы живём и делаем эту свою жизнь и решительно не знаем, зачем. А нельзя плыть и грести, не зная, куда плывёшь, и нельзя жить и делать свою жизнь, не зная, зачем».
В чём же наша вера сегодня?
«В наше время жизнь мира идёт своим ходом, совершенно независимо от учения церкви. Учение это осталось так далеко назади, что люди мира не слышат уже голосов учителей церкви. Да и слушать нечего, потому что церковь только даёт объяснения того устройства жизни, из которого уже вырос мир и которого или уже вовсе нет, или которое неудержимо разрушается».
«Жизнь наша до такой степени удалилась от учения Христа, что самое удаление это становится теперь главной помехой понимания его».
«Церковь, на словах признавая учение Христа, в жизни прямо отрицала его. Вместо того чтобы руководить миром в его жизни, церковь в угоду миру перетолковала метафизическое учение Христа так, что из него не вытекало никаких требований для жизни, так что оно не мешало людям жить так, как они жили. Церковь раз уступила миру, а раз уступив миру, она пошла за ним».
«И я убедился, что церковное учение, несмотря на то, что оно назвало себя христианским, есть та самая тьма, против которой боролся Христос и велел бороться своим ученикам».
«Всё устройство нашей жизни, весь сложный механизм наших учреждений, имеющих целью насилие, свидетельствует о том, до какой степени насилие противно природе человека».
«Для христианина требование правительства есть требование людей, не знающих истины. И потому христианин, знающий её, не может не свидетельствовать о ней перед людьми, не знающими её».
«То, что мне представлялось хорошим и высоким – любовь к отечеству, к своему народу, к своему государству, служением им в ущерб блага других людей, военные подвиги людей, – всё это мне показалось отвратительным и жалким».
«Если я и могу теперь в минуту забвения содействовать больше русскому, чем чужому, желать успеха русскому государству или народу, то не могу я уже в спокойную минуту служить тому соблазну, который губит меня и людей. Не могу признавать никаких государств или народов, не могу участвовать ни в каких спорах между народами и государствами, ни разговорами, ни писаниями, ни тем более службой какому-нибудь государству».
«Только бы люди перестали себя губить и ожидать, что кто-то придёт и поможет им: Христос на облаках с трубным гласом, или исторический закон, или закон дифференциации и интеграции сил. Никто не поможет, коли сами не помогут. А самим и помогать нечего. Только не ждать ничего ни с неба, ни с земли, а самим перестать губить себя».
«Я верю в учение Христа и вот в чём моя вера.
Я верю, что жизнь моя по учению мира была мучительна и что только жизнь по учению Христа даёт мне в этом мире то благо, которое предназначил мне Отец жизни.
Я верю, что учение это даёт благо всему человечеству, спасает меня от неизбежной погибели и даёт мне здесь наибольшее благо. А потому я не могу не исполнять его».
Так писал Лев Толстой в трактате «В чём моя вера», опубликованном 22 января 1884 г.
После рождения Лев Толстой был окрещён в православие. В юности и молодости он был равнодушен к религиозным вопросам. Но в середине 70-х годов Толстой перечитал всё, что мог об учении православной церкви, строго следовал более года всем предписаниям церкви, соблюдая все посты и посещая все церковные службы. Но в результате полностью разочаровался в церковной вере. В романе «Воскресение» он критически изобразил духовенство, механически и наскоро исполняющим обряды.
С конца 1880-х годов ряд церковных иерархов обращались к Синоду и к императору с призывом наказать Льва Толстого и отлучить его от Церкви. Однако император отвечал, что «не желает прибавлять к славе Толстого мученического венца».
Когда зимою 1899 года граф серьёзно заболел, Святейший Синод издал секретный циркуляр, в котором признавалось, что Толстой решительно отпал от общения с Церковью и не может быть в случае смерти погребён по православному обряду, если пред смертью не восстановит общения с нею чрез таинства.
Наконец 24 февраля 1901 года было опубликовано Определение с посланием святейшего синода №557 от 20-22 февраля того же года об отпадении графа Льва Толстого от Церкви.
«И в наши дни, Божиим попущением, явился новый лжеучитель, граф Лев Толстой. Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно пред всеми отрёкся от вскормившей и воспитавшей его Матери, Церкви православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь святая».
В синодальном акте говорилось, что Толстой может вернуться в Церковь, если он принесёт покаяние. Анафема Толстому не провозглашалась ни в одном из храмов Российской империи.
Определение Синода на следующий день было опубликовано во всех основных газетах России.
4 апреля 1901 года Лев Толстой написал «Ответ Синоду», в котором подтвердил свой разрыв с церковью. «То, что я отрёкся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрёкся я от неё не потому, что я восстал на Господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желал служить ему».
«Верю я в следующее: верю в Бога, которого понимаю как дух, как любовь, как начало всего. Верю в то, что он во мне и я в нём. Верю в то, что воля Бога яснее, понятнее всего выражена в учении человека Христа, которого понимать Богом и которому молиться считаю величайшим кощунством».
«Если бы Он пришёл теперь и увидел то, что делается Его именем в церкви, то ещё с большим и более законным гневом, наверное, повыкидывал бы все эти ужасные антиминсы, и копья, и кресты, и чаши, и свечи, и иконы, и всё то, посредством чего они, колдуя, скрывают от людей Бога и Его учение».
В 2009 году была проведена судебная экспертиза, в заключение которой была приведена цитата из «Ответа Синоду» Льва Толстого: «Я убедился, что учение [Русской православной] церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения».
Эта фраза была охарактеризована экспертами как «формирующая негативное отношение к Русской Православной Церкви», сам Л.Н.Толстой назван «противником Русского Православия».
Лев Толстой получил немало писем, которые содержали проклятия, увещевания, призывы покаяться и примириться с церковью, и даже угрозы.
Известный протоиерей Иоанн Кронштадский в 1902 году писал: «Поднялась же рука Толстого написать такую гнусную клевету на Россию, на её правительство!.. Дерзкий, отъявленный безбожник, подобный Иуде предателю… Толстой извратил свою нравственную личность до уродливости, до омерзения… о, как ты ужасен, Лев Толстой, порождение ехидны…»
Фреска: ТОЛСТОЙ В АДУ
Известный православный философ В.В.Розанов, не оспаривая Определение Синода по существу, высказал мнение, что Синод, как орган скорее бюрократический, чем религиозный, не имеет права судить Толстого: «Но дуб, криво выросший, есть, однако, дуб, и не его судить механически формальному «учреждению»… Акт этот потряс веру русскую более, чем учение Толстого».
В России тогда говорили, что у нас два царя: Николай второй и Лев Толстой.
Философ Д.С.Мережковский заявил: «Религиозного учения Л. Толстого я не разделяю… Всё-таки мы говорим: если вы отлучили от церкви Л.Толстого, то отлучите и нас всех, потому что мы с ним, а мы с ним потому, что верим, что с ним Христос».
Софья Андреевна Толстая 26 февраля 1901 года направила по поводу публикации в газетах Определения письмо первенствующему члену Синода:
«Жизнь души человеческой, с религиозной точки зрения — никому, кроме Бога, неведома и, к счастью, не подвластна… Для меня церковь есть понятие отвлечённое, и служителями её я признаю только тех, кто истинно понимает значение церкви. Если же признать церковью людей, дерзающих своей злобой нарушать высший закон любви Христа, то давно бы все мы, истинно верующие и посещающие церковь, ушли бы от неё».
Митрополит Антоний вскоре написал ей ответ; оба текста были опубликованы 24 марта 1901 года в «Церковных Ведомостях»:
«И не от клочка, конечно, печатной бумаги гибнет муж Ваш, а от того, что отвратился от Источника жизни вечной. Для христианина не мыслима жизнь без Христа, по словам Которого «верующий в Него имеет жизнь вечную, и переходит от смерти в жизнь, а неверующий не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нём» (Иоанн III, 1. 16.36У, 24), и поэтому об отрекающемся от Христа одно только и можно сказать, что он перешёл от жизни в смерть. В этом и состоит гибель вашего мужа, но в этой гибели повинен только он сам один, а не кто-либо другой».
Но Толстой не отрекался от Христа! Он верил в Христа даже более, чем кто-либо другой – потому что исполнял заповеди не на словах, а на деле!
И в мыслях своих и даже во внешнем облике Лев Толстой во многом походил на старца. Старчество в те времена было очень популярно в русском обществе. Старцы осуществляли живой поиск истины в условиях жёсткой бюрократизации и огосударствления русской православной церкви.
Как многие старцы и раскольники, Толстой воспринимался РПЦ как лжеучитель и еретик.
А Толстой просто говорил правду о церкви, правду о власти и о властителях. За это его и отлучили!
Лев Толстой предупреждал о гибельном состоянии русского общества, и в этом смысле он действительно был «зеркалом русской революции», по выражению В.И.Ленина. Ленин писал, что Толстой смешон, как пророк, открывший новые рецепты спасения человечества. А также, что Толстой оригинален, так как его взгляды выражают особенности революции как крестьянской буржуазной революции.
В Российской империи Синод и РПЦ выполняли функции идеологического министерства, контролирующего настроения в умах. Священники были обязаны доносить в полицию о рассказанном на исповеди готовящемся или совершённом преступлении. Многие об этом знали, и потому критически относились к батюшкам.
В школе нам рассказывали об отлучении Льва Толстого от церкви и о его трактате «В чём моя вера». Помню, как поразила меня «Исповедь» Толстого. На всю жизнь Лев Николаевич Толстой стал для меня духовным авторитетом, и я решил пойти по его пути.
Я посетил Оптину Пустынь, побывал в Дивеево у Серафима Саровского, совершил паломничество по Святой Земле. Когда мы были в Оптиной, то поселились у одной сердобольной женщины. Там среди прочих книг, я увидел дневники Льва Толстого.
Лев Толстой шесть раз приезжал в Оптину. Встреча Толстого и старца Амвросия была в 1890 году. Войдя к старцу, Толстой принял благословение и поцеловал его руку, а выходя поцеловал в щёку, чтобы избежать благословения. Разговор между ними был столь острым и тяжёлым, что старец оказался в полном изнеможении и еле дышал. «Он крайне горд», – отозвался о Толстом старец Амвросий.
Когда Л.Н.Толстой перед смертью приезжал в Оптину Пустынь, на вопрос о том, почему он не пошел к старцам, он ответил, что не мог пойти, так как отлучён. Игуменом монастыря и скитоначальником был старец Варсонофий. Толстой не решился зайти в скит, и старец поехал за ним на станцию Астапово, чтоб дать ему возможность примириться с Церковью. Но его не пустили к писателю. Толстой не проявлял никакого желания вызвать священника, чтобы исповедаться и причаститься.
В сентябре 2006 года в день рождения Льва Толстого я посетил усадьбу Ясная Поляна, где познакомился с правнуком графа – Владимиром Толстым – ныне управляющим музеем-усадьбой великого писателя.
Я узнал, что правнук направил письмо к Патриарху Алексию II с просьбой пересмотреть синодальное определение. В ответ на письмо в Московском Патриархате заявили, что решение об отлучении Льва Толстого от Церкви, вынесенное ровно 105 лет назад, пересмотреть невозможно.
Владимир Толстой так сказал: «И у меня возникло ощущение, что этот акт дал сигнал к тотальному расколу российского общества. Раскололись и царствующая семья, и высшая аристократия, и поместное дворянство, и интеллигенция, и разночинские слои, и простой люд. Трещина прошла по телу всего русского, российского народа».
В ноябре 2010 года президент Российского книжного союза С.В.Степашин обратился с письмом к Патриарху Кириллу с просьбой проявить к Толстому сострадание. В ответе на письмо Степашина архимандрит Тихон (Шевкунов) заявил, что «поскольку примирение писателя с Церковью так и не произошло (Л.Н. Толстой публично не отказался от своих трагических духовных заблуждений), отлучение, которым он сам себя отверг от Церкви, снято быть не может».
Отношения русского общества и русской православной церкви всегда были сложными. Государство пыталось опереться на церковь, используя православие в качестве официальной идеологии и национальной идеи. В самые трудные периоды русской истории и правители, и народ обращались к вере православной. Так было и перед битвой с ханом Мамаем, когда Дмитрий Донской просил благословения у Сергия Радонежского, так было и в 1612 году, и в 1812 году, и в 1914, и в 1941 году.
Интеллигенция всегда относилась к государственной церкви критически. Со школы запомнились строки из письма Белинского Гоголю:
«Что Вы подобное учение опираете на православную церковь – это я ещё понимаю: лона всегда была опорою кнута и угодницею деспотизма. Но Христа, Христа-то зачем Вы примешали тут?! Что Вы нашли общего между Ним и какою-нибудь, а тем более православною церковью? Он первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичество запечатлел, утвердил истину своего учения. И оно только до тех пор и было спасением людей, пока не организовалось в церковь и не приняло за основание принцип ортодоксии. Церковь же явилась иерархией, стало быть, поборницей неравенства, льстецом власти, врагом и гонительницею братства между людьми, – чем продолжает быть до сих пор».
В 1901-1903 годах Д.С.Мережковский, З.И.Гиппиус, В.В.Розанов организовали некий форум – религиозно-философские собрания, где обсуждались проблемы взаимоотношений общества, церкви и государства.
Специалист по русской философии и большой знаток тех религиозно-философских собраний профессор А.А.Ермичёв, следуя традиции, организовал на базе Русской христианской гуманитарной академии семинар «Русская Мысль». Однажды там прошла беседа на тему «Общество и церковь».
Заложена ли в человеческой природе некоторая предрасположенность к религиозной вере?
Кто-то утверждает, что религиозная вера это природный инстинкт. Кто-то считает, что любая религия это культурный феномен.
В книге «Бог как иллюзия» Ричард Докинз допускает, что человеческие существа естественным образом религиозны.
Недавно у нас на философском факультете Санкт-Петербургского госуниверситета выступал британский профессор Роджер Тригг с лекцией «Естественна ли религия?»
Роджер Тригг полагает, что религия является универсальной составляющей всех человеческих обществ.
Когнитивная наука о религии предлагает взгляд, основанный на чистой эмпирике, согласно которому религиозные устремления являются точкой отсчёта для каждого. «Естественные» когнитивные системы развиваются таким образом, что люди становятся крайне восприимчивы к религиям, мифам, ритуалам их воспроизведения.
Мы не рождены верующими, но в процессе развития оказывается, что нам легко уцепиться за религиозные верования. Мы ищем некую бОльшую духовную реальность, и видим смысл даже в явно случайных событиях.
Без чего человек не может жить, так это без веры. Важно даже не во что человек верит (в светлое будущее, в правительство, в президента, в Бога), главное – верит он или нет.
Вера является естественным почти инстинктивным свойством человеческой натуры.
Вера – психическое отношение, переживание того, чего нельзя познать. В Евангелии говорится: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (К евреям 11:1).
Существует теория, по которой вместе с развитием общества и демократии религия отмирает, становится не нужной.
Можно ли представить мир без религии?
Секуляризация не отрицает религиозное как таковое, а просто выводит его из частной жизни, лишая религию права на абсолютную (конечную) истину.
Предполагается сделать невозможным и даже наказуемым утверждение, что ваша религиозная вера обладает конечной истиной.
Но тогда возникает одна абсолютная истина, что нет никаких абсолютных истин.
Некоторые полагают, что религия это прибежище неграмотных людей, и наука рано или поздно всё объяснит.
Но почему многие учёные и философы были и остаются глубоко верующими людьми?
Доктор философских наук, профессор Вадим Межуев считает, что мир без верующих людей представить невозможно. Религия может исчезнуть, а верующие останутся.
Советское общество тоже было религиозным. Просто на смену православной религии пришла коммунистическая религия и вера в лучшее будущее на Земле.
Мир, основанный лишь на разуме – это был проект эпохи Просвещения – он не удался.
Без веры человек жить не может. Без Бога и без души он жить не может.
Человек испытывает потребность в переживании трансцендентного, в опоре на трансцендентное. Даёт это только религия.
Заместитель руководителя центра «Религия в современном обществе» института социологии РАН Марина Мчедлова считает, что человек обращается к трансценденции, чтобы оправдать своё конечное существование, преодолеть свою конечность. Отсюда потребность во что-то верить.
Верили в разум, в технологический прогресс, но это не сделало человека счастливее.
Помимо потребности в свободе, человек испытывает потребность в вере, в счастье, и это даёт только религиозное чувство.
Если отобрать идею Бога, человек всё равно будет выдумывать структуры, которые замещают его потребность связи с трансцендентным миром.
Даже если завтра традиционные религии исчезнут, на смену им придут другие религии, удовлетворяющие потребность человека в трансцендентном, в чуде, в вере.
На смену поклонению Будде, Христу, Магомету придёт поклонение какому-либо вождю.
На смену Богу придёт сверхчеловек, опирающийся исключительно на свою волю и свой разум, а не на волю Божью.
Опора лишь на разум, полная свобода может легко перерасти во вседозволенность и анархию.
Некоторые считают, что без религии у мира нет будущего.
Религия – это связь человека с Богом. Пока есть человек и есть Бог, религия тоже будет существовать.
Доктор философских наук Вадим Межуев убеждён: «Бог есть, это я абсолютно точно знаю, и душа есть. Другое дело, где искать и как?»
Путешествуя по Египту, я совершил незабываемое восхождение на «гору Моисея» и многое понял.
Когда Моисей вернулся с горы со скрижалями Божиими, одна из заповедей которых «не убий», он приказал убить всех, кто поклонялся золотому тельцу. «Убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего» (Исход 32:23). А было их три тысячи!
Выходит, все эти пророки были либо глупцами, либо шарлатанами, говоря о том, что миром правит любовь?
Мораль от Бога или это выдумка человека?
Является ли мораль результатом соглашения людей или её источник Божественное откровение?
Власть от Бога или от людей?
Если власть не от Бога, а от людей, то в обществе господствуют юридические законы, а не божественные.
Доктор юридических наук, профессор Гилинский Я.И. всегда был атеистом. Его взгляд на мир тоже имеет право на существование.
Возможен ли диалог верующего с неверующим?
Неверующих не бывает! Все верующие, только каждый верит в своё!
Человек религиозный верит в Бога, нерелигиозный верит в то, что Бога нет.
Вера в Бога не является доказательством существования Бога.
Нельзя говорить «Бога нет», если ты не можешь доказать Его отсутствие.
Никакие умозрительные доказательства не заставят неверующего поверить в существование Бога.
Атеист не хочет верить, но и убедиться не может в том, что недоступно его органам чувств.
Атеист говорит: «Я не верю, что бог существует». Агностик возражает: «Я не знаю, существует бог или нет». Игностик: «Я не понимаю, что вы имеете в виду, когда говорите „Бог существует“».
Бог — единственное оправдание бытия, мучительного и непонятного в своей цели. Если бы Бога не было, его стоило бы выдумать!
Доказать существование Бога невозможно. Это можно только почувствовать, пережить как личный интимный опыт.
Византийский философ Иоанн Дамаскин, живший в первой половине VIII века, исходил из того, что понятие о Боге укоренено в сердце каждого человека.
Блаженный Августин учил, что Бог постигается человеком в глубинах собственной души.
Раньше считалось, что религия порождается недостатком знаний. И если знаний будет достаточно, то вера будет не нужна. Но вера основана не на недостатке знаний. Возможно, это некий феномен нашего сознания, обуславливающий нашу связь с Высшим.
В фильме «Сталкер» главный герой в исполнении А.Кайдановского с горечью говорит:
«Никто не верит! Не только эти двое. Никто! Разве такие могут во что-нибудь верить?! Ещё называют себя интеллигентами: эти писатели, учёные. Они же не верят ни во что! У них же орган этот, которым верят, атрофировался. За ненадобностью».
Возможно, от нас потребуется не знание, а наша способность верить!
Я бы не стал смешивать понятия Церковь, Вера и Бог.
Церковь – это организация единоверцев, а сегодня и общественный институт.
Вера – явление субъективное, имманентное психологическое чувство, оказывающее мобилизующее воздействие даже без обращения к Всевышнему.
Религиозная вера – частный случай веры, превращённая форма эмоциональной трансцендентальной сущности человека.
Религий много, вера – одна. Вера от Бога, религия от человеков. История знает массу примеров, когда религия менялась по прихоти церковных и светских властей.
Термин «религия» происходит от латинского глагола religare, означающего связывать, соединять. Поэтому религию можно определить как союз благочестия человека с Богом.
Верование – это «технология» соединения человека с объектом веры.
Вера – глубоко личное, я бы даже сказал, интимное свойство.
Когда я был пионером, комсомольцем, членом партии, я всегда ощущал в себе связь с чем-то высшим вне меня. Одна моя бабушка крестила меня в православном храме Воскресения в Арзамасе, от второй мне достались две иконы, золотой крестик и Евангелие 1900 года. Я регулярно посещаю свой храм «Кулич и Пасха».
В нашем храме на Рождество батюшка в проповеди призывал помогать друг другу, поскольку именно в любви к ближнему и заключается любовь к Богу. Когда я вышел из храма, мне повстречался молодой человек. «Отец, помоги деньгами, сколько можешь», – попросил он. Я вынул деньги и оказал посильную помощь. Мы поговорили по душам о крещении, о вере, о Боге, о любви, о добре и зле. После этого парень меня ограбил. А не дал бы я денег, грабитель, возможно, меня убил бы…
Лично я верю в заповедь Иисуса Христа о необходимости любить ближнего своего и даже врагов своих. Это правило спасало меня неоднократно. Я на личном опыте проверил истинность этой заповеди и убедился, что она работает. И потому я верю в Иисуса Христа, верю в необходимость любить несмотря ни на что, и в то, что ЛЮБОВЬ ТВОРИТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ!
Я хочу верить в добрую и справедливую силу, способную защитить меня перед всевластием грядущего. Верить и надеяться лучше, чем чувствовать себя одиноким и беззащитным. А вдруг ТАМ действительно что-то есть. Тогда выгоднее готовиться к встрече с неведомым, нежели оказаться неподготовленным.
Вера — это ключ к постижению Тайного. Но не надев очки веры, вы никогда не увидите истины и не прочитаете того, что она гласит.
Быть может, это даже закон такой (Закон веры), когда для того, чтобы понять, нужно первоначально поверить. Проще говоря, пока не поверишь — не поймёшь.
Обрести веру помогла мне, как ни странно, катастрофа, когда я оказался между жизнью и смертью. Спасла меня от самоуничтожения любовь. Я описал это в романе «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак».
Помню, в детстве, Библию купить было невозможно. Зато доступна была книга «Библия для верующих и неверующих» Е.М.Ярославского и «Забавная библия» – автор Лео Таксиль.
В том идейном вакууме, в котором мы живём сегодня, многие испытывают потребность создать новую идеологию с опорой на русскую православную церковь.
Однако попытка вернуть церкви прежние функции является достаточно опасной.
До 1917 года РПЦ фактически была государственным институтом, и этим себя только дискредитировала. Церковь не должна подменять государство. У церкви своя власть – без насилия, власть духовного авторитета.
«Слабость церкви в истории заключается именно в том, когда она христианскую веру предлагала в качестве идеологии, – говорит профессор духовной академии отец Георгий Митрофанов.
«Бездуховные, обездушенные христиане выступают в церкви как в последней цитадели тоталитарной идеологии, которая есть в нашей стране. И вот это и есть самый «двойник» церкви, в которой есть всё: и паникадила, хоругви, крестный ход, но нет Христа. Христос совершенно не востребован. Христос мешает. А место Христа занимают разного рода выдающиеся светские святые, связанные по преимуществу с государственной политической историей…»
По моему мнению, церковь должна сохранять дистанцию, быть нравственным и духовным авторитетом, и не сближаться с государством, что неминуемо ведёт (как показывает история) к подчинению церкви государству.
Деятельность церкви, на мой взгляд, следует измерять не количеством возрождённых монастырей и построенных церквей, а улучшением нравственного состояния общества.
Я согласен с Патриархом, когда он говорит: «Каким должно быть отношение церкви к внешнему миру, в том числе и к власти? Церковь призвана хранить Божью правду и её провозглашать. Не её дело делить светскую власть, участвовать в политической борьбе. Не её дело направлять гнев народных масс в ту или иную сторону. Дело церкви провозглашать Божью правду».
Протоиерей Максим Козлов считает, что вполне возможно создать такой информационный мир, при котором церковь будет институтом, который просто не замечают.
Недавно я был на встрече с известным литературоведом и общественным деятелем Ириной Дмитриевной Прохоровой. Она считает, что у нас никогда реально не было светской культуры, у нас всегда была клерикальная культура. В 90-е годы прошлого века было реальное первое рождение в России светского общества, которое сейчас в опасности. Оно не успело сформироваться, как снова нам предлагается клерикальная культура.
По данным Фонда «Общественное мнение» 59% россиян считают себя православными.
Религиоведы и социологи из РАН после тщательно проведённых исследований установили, что верующих в России насчитывается в среднем 4,5% – в десять-двенадцать раз меньше, чем об этом же говорят богословствующие.
Называться верующим и быть верующим далеко не одно и то же.
Недавние атеисты вдруг стали воинствующими неофитами, и готовы подраться со всеми, кто не согласен с ними в вопросах веры. Даже в церкви верующие люди дерутся друг с другом.
Кто-то считает, что быть христианином означает ходить в церковь по праздникам, ставить свечки. В народе таких называют «подсвечники». Это даже не прихожане, а «захожане» – как выражается мой одноклассник, работающий при церкви. По его словам, в церкви он нашёл своё спасение!
Одна из моих читательниц считает: «Я не верю в то, что истинная вера нуждается в золотых крестах, исповедальнях и постах. Смысл веры не в страхе, что ты ответишь за зло, которое совершил, и не в том, чтобы тупо грешить и каяться. Смысл веры в том, что ты можешь сделать этот мир лучше…»
Другой мой читатель написал: «Атеисты – честнее и чище в сто раз тех, кому нужны покаяния и сторонняя помощь в борьбе с соблазнами. И я неоднократно слышал о фактах, когда преступники молились, идя «на дело», за его успех».
Для многих вера превращается в ритуал, как и посещение храма. Но если нет веры в душе, то все ритуальные действия никакого смысла не имеют. Из тех, кто ходит в церковь, возможно, только один процент действительно верят. А все эти свечки, крашеные яица, да куличи — только символы.
Некоторые полагают, что верующие — просто наивные люди; нынешняя церковь учреждение со всеми пороками бюрократизма, а не мистическое тело христово. Просто бизнес. Всё продаётся, всё! Даже Христа распятого продают!
Слышал мнение, что религия и церковь – это коммерческий проект, потому что не может существовать без денег.
Деньги – «ахиллесова пята» любой церкви. Известно, что продажа индульгенций привела к реформации и крестьянским войнам.
«Нравственное дело, достойное поведения христианина, – уничтожить как можно больше большевиков, чтобы отстоять вещи, которые для христианина являются святыми, и свергнуть большевистскую власть», – заявил глава синодального отдела по взаимоотношениям Русской православной церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин.
Пока РПЦ боролась с сектантами, появились неоязычники. Если с сектантами-христианами ещё как-то можно общаться, открыв Библию, поспорить о её толковании, то с язычниками не о чем спорить.
«Появление неоязычества также говорит о нашей слабости как христианских священнослужителей, значит, мы плохо проповедуем. Мы должны посмотреть на себя – какие мы христиане, и понять – почему, когда наши соотечественники смотрят на нас, у них порой возникает отторжение», — подчеркнул отец Михаил Гапоненко.
Однако недостатки отдельных священнослужителей не порочат саму идею церкви, не отрицают веру как таковую. Верит человек в Бога, а не в священнослужителей.
При всей справедливости упрёков в адрес Русской Православной Церкви, надо признать, что в нашем обществе нет никакой другой организованной силы, которая бы призывала к любви и добру. Без церкви мы перестанем существовать как нация очень быстро. Чтобы победить народ, нужно лишить его веры!
Не случайно, Збигнев Бжезинский (ярый антикоммунист и бывший советник президента США по национальной безопасности) говорил, что после распада СССР главный враг – православие!
Согласно опросу ВЦИОМ, который проводился 26-27 октября с участием 1600 человек в 130 населенных пунктах в 42 областях, краях и республиках России
46% респондентов считают, что сегодня в стране есть государственная религия,
44% полагают, что это – православие.
Сегодня, с точки зрения респондентов, Русская православная церковь наиболее заметно влияет на духовно-нравственное состояние общества: в той или иной степени его замечают
64% опрошенных замечают влияние РПЦ на духовно-нравственное состояние общества,
46% считают такое влияние несущественным.
Растёт количество людей, по мнению которых церковь должна влиять на моральную жизнь всего общества, но не вмешиваться в политику и государственные дела.
Если в 2009 году их было 43%, то в 2013 году – уже 50%.
Половина опрошенных россиян считают недопустимым, чтобы президентом России был человек, исповедующий какую-либо отличную от православия религию.
Но дело не в религии и не в церкви, а во власти. Религию просто используют для осуществления власти. Идею коммунизма заменила религиозная идея.
Отвечая на мой вопрос, известный галерист Марат Гельман так сформулировал своё понимание взаимоотношений общества и церкви в наши дни.
Мы – православные – всё ещё верим в Чудо. Тогда как весь остальной мир верит в разум.
Наше российское православие больше традиция, чем религия. Религиозность это не только празднование религиозных праздников!
Нужен ли человеку посредник в общении с Богом? Уверен, что нет. Но помощник, нужен!
Протестанты считают, что человеку не нужен посредник в общении с Богом, поскольку Святой Дух способен наставить человека в истине.
Представители различных религиозных конфессий имеют общую главную мысль: человек вторичен по отношению к Богу и должен служить ему.
На самом деле, в этом вопросе скрыт глубокий метафизический смысл.
Если главное в мире ИДЕЯ (Бог), то мы живём ради этой Идеи, и должны пожертвовать всем ради неё, в том числе и своей жизнью, а значит, при необходимости, и жизнью чужой.
А если главное в мире это ЧЕЛОВЕК (гуманизм), то всё должно быть средством для достижения счастья человека, ибо он «мера всех вещей». Но тогда ради личного выживания допустима любая подлость, даже преступление!
«Если Бога нет, то всё дозволено», – так сформулировал Достоевский. – «А если Бог есть, то какой же я капитан»?
Что же управляет миром?
Есть два основных взгляда на этот вопрос:
1\ Мир сотворён Богом, Бог есть Любовь, и надо жить по божественному закону любви.
2\ Наш мир появился путём естественной эволюции, и надо жить по закону естественного отбора, когда выживает сильнейший, а слабый погибает.
Если признать, что мир создан Богом и Бог есть Любовь, то надо жить ради других, прощая врагов и жертвуя собой во имя любви и всепрощения.
Но кто так живёт? Святые или глупцы!
Те, кто живёт по закону естественного отбора, тот признаёт власть Силы и борется за существование, чтобы выжить любой ценой.
Но если главная цель – выжить любой ценой и создать здоровое потомство, то ради выживания можно пожертвовать всем, в том числе другим человеком. Эгоизм здесь оправдан: жри других, чтобы выжить самому!
Если самое дорогое у человека жизнь и даётся она только один раз, то ради сохранения этой самой жизни можно пойти на любое преступление. Если после смерти ничего нет, то все понятия о чести, справедливости, о долге и совести ненужная чушь.
Если Бога нет, то всё дозволено!
А если Бог есть, то что дозволено?
Не являются ли наши представления о долге, чести и справедливости не просто требованиями выдуманной морали, а отражением природных законов выживания?
Я полагаю, что нормы морали это естественный закон выживания всего человечества.
Если биологический закон требует выживать, причём любой ценой, даже жертвуя другими, то духовный закон предлагает благородно жертвовать собой ради других.
Но если жизнь даётся только раз и бессмертия не существует, то стоит ли жертвовать своей жизнью во имя чего-либо?
Заслуживает ли какая-нибудь идея, чтобы отдать ради неё свою единственную жизнь?
Что важнее: жизнь или идея?
Стоит ли какая-либо идея человеческой жизни?
Стоит ли вообще ради чего-либо жертвовать своей жизнью?
Природный инстинкт самосохранения требует выживать любой ценой, и все действия человека направлены на то, чтобы выжить, пусть даже за счёт другого. Любая эксплуатация это по сути кража чужой жизненной энергии ради собственного выживания и благополучия.
Как же надо жить: жертвовать собой ради счастья других или выживать за счёт другого?
Если после смерти ничего нет, то надо выживать любой ценой!
У кого главной ценностью является выживание и наслаждение, для того окружающие люди превращаются в средство, которыми можно легко пожертвовать.
Нужно ли отказываться от своей единственной жизни и жертвовать собой, чтобы жили другие?
Самопожертвование есть среди представителей животного мира. Они жертвуют собой, чтобы обеспечить выживание всего сообщества.
Христос пожертвовал собой. Но разве человечество стало лучше за 2 тысячи лет?
Может быть, и не стоило спасать это падшее человечество, неуклонно катящееся в пропасть самоуничтожения?
Жизнь – цель или самоцель?
Ницше считал, что цель жизни сама жизнь. Но это абсурд! Целью приобретения автомобиля не может быть сам автомобиль, как и рождение ребёнка не самоцель.
Или жизнь всего лишь средство?
И если средство, то для чего?
Если жизнь лишь средство, то должна быть и цель. И цель эта должна быть за границами этой жизни.
Если всё закончится смертью, погаснет Солнце, замёрзнет Земля, то какой прок от всех наших достижений?
Жизнь без всякого развития и совершенствования бессмысленна!
Только бессмертие придаёт жизни цель и смысл – и он в любви!
Что же правит миром: Любовь или Сила?
Миром правит Любовь и правит Сила – СИЛА ЛЮБВИ!
Закон Мироздания – Любовь, даже тогда, когда это гибель одного ради рождения другого. В этом смысле смерть это тоже любовь. ВСЁ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ!
Данте утверждал в «Божественной Комедии», что миром правит «Любовь, что движет солнце и светила».
Творить любовь — необходимость!
И всё подчинено тому.
Ведь всё, к чему бы ни стремилось,
Творит зачем и почему.
Зачем себя осуществляем?
И почему хотим любви?
Тем волю Бога исполняем,
Достичь желая Красоты.
Творить себя — необходимость,
Любовь нас требует себе.
Что в Космосе — и в нас вместилось,
Вселенский смысл — он и во мне! —
ЛЮБОВЬ
ТВОРИТЬ
НЕОБХОДИМОСТЬ
(из моего романа-быль «Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература
Бог это Сила или это Любовь? – Бог это СИЛА ЛЮБВИ!
P.S. Посвящаю этот пост памяти Льва Николаевича Толстого. 20 ноября 1910 года великий искатель истины ушёл от нас, оставшись навсегда в наших сердцах. Последними словами Толстого были: «…истину… я люблю много, я люблю всех…»
А В ЧЁМ ВАША ВЕРА?
© Николай Кофырин – Новая Русская Литература
Метки: В.В.Розанов, Д.Мережковский, Данте, З.Гиппиус, Иисус Христос, Ирина Дмитриевна Прохорова, Крестный ход, Лев Толстой, Марат Гельман, Николай Кофырин, Новая Русская Литература, отец Андрей Кураев, патриарх Кирилл, православие, Роджер Тригг, РПЦ, теология, философия, Фридрих Ницше, христианство, Яков Гилинский