27 января – день победы над блокадой. В 1944 году в этот день была полностью снята блокада Ленинграда, длившаяся 872 дня с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года.
Для меня и для многих ленинградцев это праздник со слезами на глазах.
В прошлом году праздник был омрачён журналистами телеканала «Дождь», которые предложили обсудить вопрос: «Нужно ли было сдать Ленинград, чтобы спасти сотни тысяч жизней?»
Опрос, проведённый телеканалом «Дождь», поразил не только своими формулировками, но прежде всего результатами. Так могли проголосовать лишь те, кто мало что слышал о блокаде Ленинграда.
28 августа 1941 года немецкое командование издало приказ о блокаде Ленинграда и необходимости уничтожения ленинградцев, которые будут входить в кольцо блокады, невзирая на то, что это будут женщины, старики и дети.
22 сентября 1941 года в директиве Гитлера №1601 «Будущее города Петербурга» говорилось: «Фюрер принял решение стереть город Ленинград с лица земли». Те, кто собирался выйти из блокированного города, включая женщин, стариков и детей, подлежали уничтожению.
Что оставалось ленинградцам? Либо победить, либо умереть!
Некоторые из моих родственников умерли в блокаду и похоронены в братской могиле на Преображенском кладбище. Моя тётка осталась во время блокады в 15 лет без родителей и пошла на завод «Большевик», где работала и жила.
Моя бабушка всю блокаду проработала в Ленинграде. Её десятилетний сын (мой отец) был эвакуирован летом 1942 года по Ладожскому озеру.
Анализируя исторические и литературные источники, я пришёл к выводу: то, что Ленинград оказался в блокадном кольце, виноват не только немецкий блицкриг, виновато и руководство страны, допустившее непростительные ошибки. Результатом таких ошибок стала гибель от голода более миллиона человек!
К началу блокады в городе не имелось достаточных по объёму запасов продовольствия и топлива. Единственным путём сообщения с Ленинградом оставалось Ладожское озеро, которое обстреливалось неприятелем. К тому же на озере действовала военно-морская флотилия противника. Немцы готовили прорыв в Ленинград итальянских быстроходных катеров со стороны Финского залива.
Однако сегодня находятся люди, которые рассуждают о том, что надо было сдаться немцам, тогда бы сейчас пили баварское пиво…
Эти люди почему-то забывают о печах Освенцима. Забывают, кто на самом деле освободил узников Освенцима. Не украинская армия, а Красная армия!
24 января 2014 года на страницах журнала «Дилетант» доктор исторических наук Никита Ломагин и журналист Кирилл Александров обсуждали вопрос: стоило ли ценой такого числа человеческих жизней не сдавать Ленинград?
Лично мне такая постановка вопроса кажется провокационной!
Кирилл Александров считает, что «блокады Ленинграда как таковой не было — всё-таки это была осада города». «Это не блокада города — это не замкнутое кольцо…. если мы посмотрим на северо-восточную часть, то мы увидим, что там вообще никакой блокады нет и через Ладогу действует Дорога жизни, то есть, есть как воздушный, так и морской ладожский коридор для подвоза продовольствия, вывоза раненых. Таким образом, получается, что полного обложения города нет».
Никита Ломагин возражает: «Под Ленинградом осталась значительная немецкая группировка, которая не пошла на Москву, удалось сохранить флот балтийский, который был главной целью немцев после начала блокады, удалось сохранить мурманскую железную дорогу, по которой осуществлялись поставки».
«Если бы Ленинград пал, вся группа армии «Север» двинулась бы на Москву. Представьте себе, чтобы ещё 350 тысяч немецких войск из-под Ленинграда двинулись бы на Москву. Я думаю, что судьба Москвы была бы решена».
Кирилл Александров: «Сталин рассматривал возможность падения города только как военную необходимость, что противник в результате качественного превосходства смог овладеть городом. Капитуляция же не рассматривалась вовсе».
Никита Ломагин: «Изначально блокада не планировалась ни немцами, ни советским руководством, так случилось, что немцы хотели взять город в течение 6-8 недель, но из-за стойкости защитников города, из-за расстояний больших, из-за распылённости немецких планов, до конца августа «проблему» Ленинграда немцам решить не удалось. Было принято решение вынудить город сдаться посредством голода. Потом они признавали, что полной блокады им осуществить не удалось из-за того, что Ладожское озеро осталось под контролем советских войск».
Кирилл Александров: «Сталин в 1941 всерьёз опасался, что немцы в случае сдачи города могут провозгласить в Ленинграде альтернативное правительство. (Но это не входило в планы Гитлера)».
Никита Ломагин: «Для немцев была проблема — что они будут делать с 3-миллионным населением? Кормить они не могли, входить в город они не могли — город был минирован.
Немцы сбрасывали листовки о судьбе Парижа — что надо город объявить открытым, женщины, некоторые наши учителя собирали коллективные письма, писали в Смольный: «давайте организуем такой вариант прохода».
Мы обнаружили в архивах приказ и по первой немецкой дивизии, которая была под Петергофом в 20 километрах от центра Ленинграда о том, что в случае попыток гражданского населения прорыва из кольца блокады, по ним открывать огонь».
Многие ленинградцы были возмущены самим фактом обсуждения подобного вопроса.
В директиве Гитлера №1601 от 22 сентября 1941 года «Будущее города Петербурга» говорилось: «После поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего населённого пункта не представляет никакого интереса… Предполагается окружить город тесным кольцом и путём обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбёжки с воздуха сравнять его с землёй. Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, так как проблемы, связанные с пребыванием в городе населения и его продовольственным снабжением, не могут и не должны нами решаться. В этой войне, ведущейся за право на существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части населения».
В осаждённом городе осталось 2 млн. 544 тыс. гражданского населения, в том числе свыше 100 тыс. беженцев из Прибалтики, Карелии и Ленинградской области. Вместе с жителями пригородных районов в блокадном кольце оказались 2 млн. 887 тыс. человек.
Ленинград обороняло большее количество войск, чем было наступавших немцев. Когда для обеспечения обороны Ленинграда был назначен Г.К.Жуков, 27 сентября 1941 года он распорядился, чтобы все командиры соединений и частей были предупреждены о том, что за самовольное оставление Петергофа и оборонительных позиций южнее Петергофа будут расстреляны как трусы и изменники.
Был детально разработан план уничтожения войск противника на случай, если бы немцам всё же удалось ворваться в город. Руководство Ленинграда подготовило к взрыву основные заводы. Все корабли Балтийского флота должны были быть затоплены. На улицах и перекрёстках были возведены баррикады и противотанковые препятствия общей длинной 25 км, построено 4100 дотов и дзотов, в зданиях оборудовано более 20 тысяч огневых точек. На Кировском заводе было построено 75 танков, оставшихся в городе.
Когда германское командование осознало, что захватить Ленинград скорее всего не удастся, количество артиллерийских снарядов, выпущенных по городу, увеличилось примерно в 6 раз. Немцы сбросили несколько тысяч зажигательных бомб с целью вызвать массовые пожары. 10 сентября им удалось разбомбить знаменитые Бадаевские склады, где находились значительные запасы продовольствия. Тысячи тонн продуктов сгорели. Один ветеран мне рассказывал, как они (мальчишки) собирали пропитанную сахаром землю, чтобы хоть как-то продержаться.
Доктор исторических наук Юлия Кантор в статье в «Российской газете» 18.01.2013 пишет:
«Решение комиссии Госкомитета обороны о срочном ввозе продовольствия в Северную столицу в связи с угрозой осады было принято катастрофически поздно – в конце августа. На 21 июня 1941 года на ленинградских складах имелось муки на 52 дня, крупы – на 89 дней, мяса – на 38 дней, масла животного – на 47 дней, масла растительного – на 29 дней.
Никакого «неприкосновенного запаса» вопреки всем правилам обеспечения жизнедеятельности мегаполиса до войны в Ленинграде не было».
В октябре жители города почувствовали на себе явную нехватку продовольствия, а в ноябре в Ленинграде начался настоящий голод. Были отмечены сначала случаи потери сознания от голода на улицах и на работе, первые случаи смерти от истощения. Люди шли куда-то по своим делам, падали и мгновенно умирали. Специальные похоронные службы ежедневно подбирали на улицах около сотни трупов. По данным официальной статистики, в феврале 1942 года на улицах города было подобрано около 7000 трупов.
С 20 ноября ленинградцы стали получать самую низкую норму хлеба за всё время блокады – 250 г по рабочей карточке и 125 г по служащей и детской. Рабочие карточки в ноябре – декабре 1941 года получала только третья часть населения. В ленинградском хлебе муки было 40%. Остальное – жмых, целлюлоза, солод.
28 сотрудников Всесоюзного института растениеводства умерли от голода, но сохранили семенной фонд – несколько тонн уникальных зерновых культур.
Зимой смертность от голода стала массовой. Каждый день умирало более 4000 человек. Были дни, когда умирало 6−7 тысяч человек. Всего же, согласно последним исследованиям, за первый, самый тяжёлый год блокады погибли приблизительно 780 000 ленинградцев.
В большинстве случаев семьи вымирали не сразу, а по одному, постепенно. Пока кто-то мог ходить, он приносил продукты, получаемые по карточкам. Потеря карточек означала смерть.
Люди умирали от голода, а в диагнозе писали – «сердечная недостаточность», поскольку было запрещено писать «дистрофия».
Известный американский публицист Гарриссон Солсбери, побывавший в Ленинграде в марте 1944 года, утверждал, что город был захвачен людоедами.
На самом деле, за каннибализм в феврале 1942 года было осуждено более 600 человек, в марте — уже более тысячи.
Зима 1941-1942 годов оказалась значительно холоднее и продолжительнее обычного. Температура воздуха опускалась до минус 32 градусов. Высота снежного покрова достигала более полуметра.
С наступлением зимы в городе практически кончились запасы топлива, замёрзли или были отключены водопровод и канализация. Питьевая вода стала большим дефицитом, а её транспортировка в квартиры и учреждения – настоящим подвигом.
Главным отопительным средством стали особые мини-печки (буржуйки). Они стояли в большинстве квартир. В них жгли всё, что могло гореть, в том числе мебель и книги.
Некоторые со злостью говорят о том, что в самые тяжёлые дни зимы 1941-1942 годов, когда выдавали 125 граммов хлеба в день, в столовой Смольного хорошо кормили. Ленинградский инженер-гидролог, побывавший на приёме у первого секретаря горкома А.А.Жданова, вспоминает: «Был у Жданова по делам водоснабжения. Еле пришёл, шатался от голода… Шла весна 1942 года. Если бы я увидел там много хлеба и даже колбасу, я бы не удивился. Но там в вазе лежали пирожные».
Спасла ленинградцев дорога, проложенная по льду Ладожского озера. Первоначально её называли «Дорога смерти», поскольку многие не доезжали до спасительного берега. В ноябре через Ладогу было перевезено около 85 тысяч человек, то есть за один день — около 3 тысяч. Всего эвакуировано было из города 1,3 млн. человек. К моменту прорыва блокады в городе оставалось не более 800 тыс. человек гражданского населения.
Президент ассоциации историков блокады и битвы за Ленинград в годы Второй мировой войны Юрий Иванович Колосов считает, что за годы блокады погибло вовсе не 1,5 миллиона, а вдвое меньше – 750 тысяч человек. 600 тысяч жителей города ушли в армию, 1 миллион 370 тысяч человек были эвакуированы, а 560 тысяч осталось в живых на конец блокады.
Я не могу поверить, что невозможно установить гибель 750 тысяч человек. Власти предпочитают скрывать истину, чтобы не признавать своей вины. Ведь должен же кто-то ответить за гибель такого количества людей!
Можно верить или не верить цифрам. Я лично предпочитаю верить людям, пережившим блокаду. Мой научный руководитель доктор юридических наук, профессор Яков Ильич Гилинский всю блокаду прожил в Ленинграде.
Весной 1942 года ленинградцы с радостью собирали траву на городских газонах. Заготовку и переработку травы вёл фасовочно-пищевой комбинат. Были созданы пункты по приёму растений. Траву продавали в Елисеевском магазине на Невском проспекте. Предлагались рецепты: салат из одуванчиков, суп из крапивы, запеканка из сныти.
В конце марта 1942 года вспыхнула эпидемия холеры, брюшного тифа, сыпного тифа. Но за счёт профессионализма и высокой квалификации медиков вспышка была сведена к минимуму.
Если в довоенный период в городе в среднем ежемесячно умирало до 3500 человек, то в феврале 1942 года за СУТКИ умирало 3200 человек.
В октябре умерло 6199, в ноябре – 9183, за 25 дней декабря – 39073 человека
С 1 по 10 декабря умерло – 9541, с 11 по 20 декабря – 18447, с 21 по 25 декабря умерло – 11085 человек.
В связи с дальнейшим ростом смертности и ослаблением живых, количество желающих оформить в ЗАГСах и своими силами захоронить умершего падало, а подбрасывание покойников возрастало. Возможен был только учёт на кладбищах, но их работники были заняты в первую очередь тем, чтобы быстрее захоронить поступающих покойников. Поэтому кладбища не вели точного учёта. За период с 1 июля 1941-го по 1 июля 1942-го захоронено более миллиона человек.
«Не знаю, чего во мне больше – ненависти к немцам или раздражения, бешеного, щемящего, смешанного с дикой жалостью, – к нашему правительству», – писала в дневнике Ольга Берггольц. – «Наше правительство и ленинградские руководители бросили на произвол судьбы. Люди умирают как мухи, а мер против этого никто не принимает».
Впервые дневник Ольги Берггольц был опубликован лишь в 2010 году. В нём она писала: «Жалкие хлопоты власти и партии, за которые мучительно стыдно… Это называлось: «Мы готовы к войне». О сволочи, авантюристы, безжалостные сволочи!»
За годы блокады погибло, по разным данным, до 1,5 млн. человек. Только 3% из них погибли от бомбёжек и артобстрелов; остальные 97% умерли от голода.
Правду о трагическом положении в блокадном Ленинграде власти предпочитали не афишировать. Ещё во время войны открылся Музей обороны и блокады, экспонаты для которого собирали сами ленинградцы. Но в 1949 году музей был закрыт, а его руководство репрессировали по «ленинградскому делу».
Первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Григорий Романов, невзирая на просьбы ленинградцев, не разрешал вновь открыть Музей обороны и блокады. Он наложил вето на издание в Ленинграде «Блокадной книги» Даниила Гранина даже с цензурными купюрами.
Недавно «Блокадная книга» была опубликована без купюр. Однако до сих пор нет полной и правдивой истории битвы за Ленинград.
Это нужно не мёртвым, это нужно живым!
Сегодня Пискаревское мемориальное кладбище – самое большое в мире захоронение жертв Второй мировой войны. Там погребено более 400 тысяч ленинградцев!
Никто не забыт, и ничто не забыто!
В битве за Ленинград было более 220 Героев Советского Союза и свыше 60 человек повторили подвиг Александра Матросова, закрыв своим телом огневые точки.
Когда сегодня людям задают вопрос: «Чем мы можем гордиться в прошлом?», большинство отвечает, что за 15 последних лет гордиться нечем. При этом 97,3% опрошенных отвечают: «Героями Великой Отечественной войны»!
Всего во время битвы за Ленинград с 1941 по 1944 год погибло больше людей, чем потеряли Англия и США за всё время войны.
В Нормандии на торжествах, посвящённых 50-летию открытия второго фронта, Президент Франции Ф.Миттеран говорил: «Не было бы защиты Ленинграда, сапог немецких солдат до сих пор бы топтал Францию».
Спустя сорок лет после окончания блокады мой отец руководил строительством мемориального комплекса под Кировском на месте прорыва блокады Ленинграда. Я до сих пор храню памятный сувенир – железный патрон с гравировкой, подаренный отцу в день открытия мемориала 7 мая 1985 года.
18 января 2011 года я посетил тот самый мемориальный комплекс – музей-заповедник «Прорыв блокады Ленинграда». Давно я не переживал такого удивительного ощущения праздника. Это было почти забытое ощущение сплочённости и единства. Люди вместе пели, танцевали, плакали вместе. Плакал и я… Под конец праздника чужие люди казались мне уже родными.
Патриотизм – это любовь к Родине, а не к какому-либо политическому режиму. Это любовь ко всему с чем вырос, ради чего живёшь, что составляет твою жизнь и твою суть. Это нечто, что выше инстинкта самосохранения, что даже не в головах, а в крови, в генетической памяти!
Патриотизм не прививается, а проживается! Пока сам не прочувствуешь, что значит защищать свою Родину, любые пропагандистские кампании бесполезны.
Во время войны в здании школы, где я учился десять лет, размещался военный госпиталь. До сих пор помню школьный музей блокады. Сейчас его нет.
Я могу понять ветеранов, которые так настрадались во время блокады, что стараются не вспоминать пережитое. Многие до сих пор повторяют: «лишь бы не было войны».
Но война уже идёт!
Когда я вижу по телевидению, как обстреливают Донецк, как в результате обстрелов гибнут мирные жители, причём в своих квартирах, на автобусных остановках, в больницах, невольно вспоминаю блокаду Ленинграда.
Как бомбят Донецк украинцы, так бомбили Ленинград фашисты!
Как же случилось, что политики допустили войну на нашей родной земле?!
Некоторые пенсионеры связывают повышение цен в магазинах с количеством гуманитарных грузов, направляемых в Донецк и Луганск.
Недавно один мужик рассказал, что сдаёт квартиру украинцу, который решил-таки перевезти из родного Донецка в Питер свою напуганную бомбёжками восьмидесятилетнюю мать.
Братья украинцы! Что же вы делаете?! Зачем убиваете своих?!!
Сколько вам платят за убийство братьев?!
Это политики во всём виноваты. Для них люди – пешки в их геополитической игре.
Это политики развязали братоубийственную войну. Они стравливают людей друг с другом, следуя проверенному принципу «разделяй и властвуй».
Саммиты и разговоры дипломатов напоминают общение слепого с глухонемым.
Пока дипломаты переговоры переговаривают, наёмники взрывают и убивают детей.
Цинизму политиков нет предела. Они готовы говорить всё что угодно, лишь бы выйти сухими из воды. Договорились до того, что СССР напал на Украину и на Германию.
И такие люди управляют страной!
Дошли уже до того, что Киев готов объявить войну России!!!
Бедные украинцы! Кто из них думал, что в результате майданной революции они будут мобилизованы и станут погибать за интересы олигархов.
Как-то я спросил одного гастарбайтера:
— А почему, действительно, ты не хочешь возвратиться домой?
— Там на войну заберут. А я никого не хочу убивать. Почему я должен стрелять в того, с кем, быть может, сидел за одной партой? Не хочу подчиняться этим дуракам политикам, которые на наших костях возводят себе дворцы…»
(из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература
А Вы согласны, что нам осталась ПОБЕДА ИЛИ СМЕРТЬ?
© Николай Кофырин – Новая Русская Литература
Метки: блокада Ленинграда, Николай Кофырин