06.07.2019 я пришёл на праздник «День Достоевского», который проводится в Петербурге уже десятый год. В первую субботу июля в Кузнечный переулок к музею Ф.М.Достоевского приходят любители творчества знаменитого писателя, иностранцы, много молодёжи.
Достоевский так же творчески связан с Петербургом, как и Франц Кафка с Прагой. Герои романов Достоевского стали частью мифологии Петербурга. По словам Фёдора Михайловича, это «самый умышленный и самый отвлечённый город на всём земном шаре».
Предполагают, что Петербург является сотворцом идеи Раскольникова о «твари дрожащей», и даже как бы соучастником (пособником) его преступления.
Я задал гостям вопрос: какая идея Достоевского им ближе всего? Приглашаю посмотреть об этом мой фильм «День Достоевского 2019».
Николай Николаевич Богданов, доктор медицинских наук, невролог и психиатр, также как и я любитель творчества Достоевского. Он двадцать лет занимается исследованием жизни великого писателя. Николай Николаевич подписал мне свою новую книгу «Вокруг Достоевского: поиски, находки, размышления».
Мне близка позиция Николая Николаевича как независимого исследования, его нетрадиционное мнение. Специальность невролога и психиатра помогает увидеть ранее неизвестные аспекты творчества великого писателя. Однако, как каждому специалисту (мне как юристу-криминологу везде мерещатся преступления), ему как психиатру и неврологу, везде видится психопатология. Конечно, проще всего объяснять все странности поведения и непонятность мыслей какой-либо патологией…
В первой главе книги «Ф.М.Достоевский и педофилия» Николай Николаевич как психиатр и невролог убедительно доказывает, что Достоевский не был педофилом. Однако при этом он не отвечает на вопрос, почему тема педофилии встречается во многих произведениях гениального писателя.
«Вероятно тема педофилии отталкивала писателя, — пишет Н.Н.Богданов, — он обращался к ней лишь тогда, когда требовались яркие краски, чтобы точнее охарактеризовать тот или иной персонаж. Вглубь же проблемы создатель «Братьев Карамазовых» не шёл, почему и не сделал педофилом, например, Смердякова. В очередной раз это говорит о том, что сам-то он таковым не был». (с.21).
Поступок Николай Ставрогина по отношению к Матрёше (его признание об изнасиловании малолетней девочки, – глава «У Тихона») Николай Николаевич не считает педофилией.
«Однако считать педофилом главного героя «Бесов» нельзя — ведь невооружённым глазом видно, что никакого интереса, никакого специфического влечения к угловатой и «весноватой» Матрёши у него нет. … Поступок Николая Всеволодовича определяется лишь желанием «преступить» общественные нормы». (с.8).
Однако уже во второй главе книги «Николай Ставрогин глазами психиатра» Н.Н.Богданов доказывает, что главный герой романа «Бесы» страдал шизофренией. «Новые поступки героя позволяют заключить, что это не что иное, как шизофренический шуб (der Schub – сдвиг), с которого началась неуклонная деградация личности»(с.23).
Но если Ставрогин психически болен, то он не несёт никакой ответственности за свои слова и поступки. Родион Раскольников тоже был болен – в тексте романа есть очевидные признаки наличия у него наркотической зависимости. Выходит, и теория Раскольникова «шизофренический бред», и «Легенда о великом инквизиторе» больного Ивана Карамазова тоже?
В качестве доказательства Н.Н.Богданов приводит слова известного психиатра Д.А.Аменицкого: «Художественные образы Достоевского привлекали к себе внимание психиатров, поражая своим глубоким соответствием клиническим наблюдениям».
«Ф.М.Достоевский писал свой роман в 1871-1872 гг. Насколько же лет опередил науку этот «реалист в высшем смысле»?» — спрашивает Н.Н.Богданов на странице 29.
И на 50 странице сам же отвечает: «Подчас автор совсем не отделяет себя от своих героев, пусть даже они и очевидные антиподы друг другу. Скажу больше: даже в образах откровенных чудаков и сумасбродов видны черты их создателя: ведь описать с такой точностью все нюансы человеческой души можно, только черпая материал из самого себя!» (с.50).
С чем лично я ПОЛНОСТЬЮ согласен!
По опыту своего литературного творчества могу сказать, что наиболее убедительно писатель излагает то, что пережил самолично. И наиболее правдоподобны те персонажи, которые похожи на него самого.
Однако весьма распространённая ошибка отождествлять героев с их автором, делать выводы о писателе на основании поступков его героев; а также анализировать сочинённый роман как реальность.
Не следует принимать выдуманных героев за настоящих и судить их как реальных людей.
«При всём уважении к реализму Фёдора Михайловича нельзя не признать: он — как писатель идеологический — отнюдь не чуждался мистификаций». (с.18).
Н.Н.Богданов утверждает: И «как отца Достоевского, из врача сделавшегося помещиком, возненавидели мужики и в роще разорвали на глазах сына, Фёдора Михайловича, тогда ещё мальчика … и «истории с поруганной девочкой» в биографии писателя просто не находится места». (с.18).
«…перед нами мистификация самого Ф.М.Достоевского», — считает Н.Н.Богданов. — Добавлю к сказанному, что считаю мистификацией и воспоминания Фёдора Михайловича о своём аресте весной 1849 года, собственноручно записанные им спустя 11 лет в альбом Ольги Милюковой». (с.19).
Однако если воспоминания самого Достоевского объявлять мистификациями, то что же тогда правда?
Как расценить рассказ самого Фёдора Михайловича (по воспоминаниям Анны Павловны Философовой)? «Когда я в детстве жил в Москве в больнице для бедных, рассказывал Достоевский <...>, я играл с девочкой (дочкой кучера или повара). Это был хрупкий, грациозный ребёнок лет девяти. Когда она видела цветок, пробивающийся между камней, то всегда говорила: «Посмотри, какой красивый, какой добрый цветочек!». И вот какой-то мерзавец, в пьяном виде, изнасиловал эту девочку, и она умерла, истекая кровью <...> Всю жизнь это воспоминание меня преследует, как самое ужасное преступление, как самый страшный грех, для которого прощения нет и быть не может, и этим самым страшным преступлением я казнил Ставрогина в «Бесах»…» (с.17).
Достоевский говорит, что Ставрогин педофил, а Николай Николаевич доказывает обратное. При этом ответ на вопрос о возможной психопатологии самого Фёдора Михайловича, доктор медицинских наук, невролог и психиатр Н.Н.Богданов ответа не даёт. В одном из интервью он признался:
«Как врач невролог и психиатр я давно интересовался болезнью, именуемой эпилепсия. Известно, что она передаётся по наследству. Это видно на примере Федора Михайловича. Но ведь он никогда не лечился. Мне было необходимо понять, почему писатель не деградировал, как большинство больных. Я попытался проследить, как эпилепсия проявлялась у его предков, и столкнулся с тем, что нам не известно даже имя бабушки писателя и отчество его деда. Постепенно родословные разыскания увлекли меня, и …я стал «чистым» генеалогом».
Однако на вопрос, болели ли предки и родственники Достоевского эпилепсией, невролог и психиатр Н.Н.Богданов не отвечает.
А были ли признаки приписываемой Достоевскому эпилепсии до поступления в военно-инженерное училище? Ведь с таким заболеванием его вряд ли приняли в военное училище. Или, может быть, это была вовсе не эпилепсия, а следствие какого-то другого заболевания?
Гений и безумие, как известно, две стороны одной медали. Древние называли эпилепсию «божественной болезнью». Ею страдали Александр Македонский, Юлий Цезарь, Аристотель, Сократ, Иван Грозный, Жанна Д*Арк, Пётр Первый, лорд Байрон, Густав Флобер, Чарльз Диккенс, Льюис Кэрол, Эдгар По, Ф.Достоевский, Ф.Ницше и др.
26.05.2019 на XXXIV Международных Старорусских чтениях «Достоевский и современность» Николай Николаевич Богданов (Москва) выступил с докладом «Неизвестные мемуары о Достоевском». После доклада Николай Николаевич ответил на вопросы и дал мне небольшое интервью.
Жизнь Фёдора Достоевского, несмотря на огромное количество исследований и публикаций, до сих пор сохраняет много загадок и тайн. И причиной тому – сам Фёдор Михайлович.
«Человек есть тайна, — говорил Достоевский. — Её надо разгадывать, и ежели будешь её разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком».
Когда начинаю писать о выдающемся художнике, у меня нет желания опорочить его славное имя. Я стараюсь видеть в человеке стремление к лучшему, а не к худшему. Однако в процессе исследования обнаруживаются такие факты, которые превращают моё исследование в почти детективное расследование.
10-11 ноября 2018 года я участвовал в работе международной конференции «Достоевский и мировая культура», которая проводилась в Санкт-Петербурге уже сорок третий год. Двадцатый лет я посещаю этот форум, чтобы послушать мнение учёных-литературоведов о русском гении. Я задал вопрос: какая тайна жизни и творчества Достоевского остаётся до сих пор неразгаданной?
Дмитрий Петрович Бак считает, что «самая глубокая неразгаданная тайна в творчестве Достоевского, это каким образом низкое грешное становится святым и высоким».
Доктор филологических наук В.А.Котельников утверждает: «одна из важных антропологических идей Достоевского в том, что чем выше человек поднимается в овладении идейным миром, чем выше поднимается в развитии внутренних человеческих качеств (что, собственно, и называется прогрессом), тем опаснее его судьба в дальнейшем, тем вернее он придёт к распаду».
Доктор филологических наук, профессор И.А.Есаулов предполагает, что неразгаданная тайна Достоевского в том, как именно и когда произошло его духовное преображение. 26.05.2019 на XXXIV Международных Старорусских чтениях «Достоевский и современность» Иван Андреевич дал мне небольшое интервью.
Известно, что Фёдор Михайлович был талантливым интерпретатором чужих идей. Замысел беседы великого инквизитора с Христом в романе «Братья Карамазовы», а также история бедного студента и проститутки в книге «Преступление и наказание» принадлежат не ему; как и сюжет со 100 тысячами рублей в романе «Идиот», которые Настасья Филипповна бросает в пылающий огонь.
Повесть «Двойник» это от Гофмана, сочувствие к несчастным детям от Диккенса, «Сон смешного человека» перекликается с работой Мильтона «Потерянный рай».
Разумеется, это не плагиат, а творческое заимствование. Вся культура построена на заимствованиях. Достоевский делал это гениально!
У меня нет цели опорочить великого классика русской литературы. Я не хочу идеализировать Достоевского, потому что хочу его понять, насколько это возможно.
Я не адвокат Достоевского и не обвинитель, я – исследователь. Поэтому не даю оценок, а лишь предлагаю сделать выводы на основе фактов. А факты – упрямая вещь.
Когда всплывают шокирующие факты биографии Достоевского, всегда вывод делается примерно один: это был очень хороший человек. Признать очевидную правду практически невозможно. Ведь это может привести к разрушению мифа о великом классике русской литературы.
Доктор филологических наук Игорь Леонидович Волгин считает, что духовный переворот Достоевского начался не на каторге, а наступил в те месяцы одиночества, которые он провёл в крепости перед казнью. «Заговор», за который был осуждён Достоевский, ставит больше вопросов, чем имеет ответов. Осудить на смерть только «за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского и злоумышленного сочинения поручика Григорьева…», это даже по тем суровым временам было слишком. Следственная комиссия и суд не посчитали уголовным преступлением изучение идей Фурье, уголовно наказуемыми были обозначены лишь действия.
В 2018 году на VII Санкт-Петербургском международном культурном форуме я участвовал в конференции, посвященной Ф.М.Достоевскому, а также Круглом столе «Достоевский сегодня – старые вопросы и новые решения».
Несмотря на обилие книг о Достоевском, мы не знаем многих тёмных сторон его жизни, о которых он сам предпочитал умалчивать. До сих пор его личная жизнь остаётся тайной, особенно с момента признания романа «Бедные люди» и до гражданской казни на Семёновском плацу. Куда он тратил огромные по тем временам гонорары, как распоряжался взятыми в долг суммами, до сих пор не известно.
Президент Международного общества Достоевского В.Н.Захаров считает, что нужно демифологизировать Достоевского. Мы до сих пор не знаем всей правды о Достоевском: как он жил в Петербурге, когда находился в инженерном училище, вплоть до гражданской казни на Семёновском плацу.
Достоевский оставил нам больше вопросов, чем ответов. И мы вот уже сто пятьдесят лет ищем ответы на его «проклятые вопросы».
«Проклятые вопросы» Достоевского продолжают мучить многих людей во всех концах света. Оказавшись в самом центре запутанных отношений и роковых страстей, человек не выдерживает мучительных переживаний. Долго жить в Петербурге идеальному человеку невозможно.
Достоевский не был идеальным человеком. Известно, что Фёдор Михайлович был страстный игрок. В России казино были запрещены. Поэтому поиграть в рулетку уезжали за границу. Пребывание Достоевского на немецких курортах Висбаден, Баден-Баден, Бад-Хомбург должно было способствовать оздоровлению, однако именно там он пристрастился к игре в рулетку. Это привело к нервным срывам, нищете и отчаянию.
Достоевский был азартен, и в итоге спустил в казино всё приданое своей второй жены Анны Григорьевны. Он чуть не погубил себя и свою семью из-за этой злополучной страсти. 18 сентября 1867 года в дневнике Анна Григорьевна записала: «Он отправился заложить наши обручальные кольца, потому что у нас нечем было обедать».
«Ах, голубчик, не надо меня и пускать к рулетке! — писал он жене. — Как только прикоснулся — сердце замирает, руки-ноги дрожат и холодеют». «…Аня, милая, я хуже чем скот! Вчера к 10 часам вечера был в чистом выигрыше 1300 фр. Сегодня — ни копейки. Всё! Всё проиграл!».
Сила Достоевского в том, что он не боялся говорить о человеческих (своих) пороках, честно их исследовал, не идеализировал сложную человеческую природу.
«Меня зовут психологом, – писал Фёдор Михайлович, – неправда, я лишь реалист в высшем смысле, то есть изображаю все глубины души человеческой».
Известно, что многих своих героев Достоевский наделял собственными чертами характера и фактами своей биографии. Например, воспоминания о казни на Семёновском плацу «десять ужасных, безмерно-страшных минут ожидания смерти» он вложил в уста князя Мышкина (роман «Идиот»).
Замысел «жития великого грешника» шёл из глубин собственной души писателя. Все черты карамазовщины были в самом Достоевском. И Фёдор Павлович, и Дмитрий Карамазов, Иван, Алексей, и даже Смердяков, – всё это грани души самого Достоевского.
Именно в самоубийце-философе Кириллове Достоевский воплотил свои многолетние размышления о праве человека на жизнь и смерть. «Если нет Бога, то я – Бог», — говорит Кириллов в романе «Бесы».
Кириллов утверждает, что все люди непременно убили бы себя, если бы не имели страха боли и страха смерти. «Кто победит боль и страх, тот сам Бог будет. А тот Бог не будет». «Кто убьёт себя только для того, чтобы страх убить, тот тотчас Бог станет».
Как говорят достоеведы: если сложить как осколки разбитого зеркала всех героев Достоевского, то в нём отразится сам Фёдор Михайлович.
Достоевский был сложным, противоречивым человеком, в чём-то даже порочным. Он тщательно скрывал неприглядные страницы своей биографии. И жизнь его во многом продолжает оставаться тайной. Вторая жена писателя Анна Григорьевна Сниткина старательно вымарывала из писем Достоевского строки откровенного признания. Этим она пыталась сохранить нравственный облик классика русской литературы.
Причина смерти Фёдора Достоевского остаётся загадкой. Есть свидетельства, что за день до смерти Фёдора Михайловича навещали сёстры по поводу куманинского наследства. По словам Валентины Васильевны Борисовой, Достоевский уже получил свою часть наследства, однако не стал отказываться от возможности получить её дважды. Возможно, из-за споров о наследстве возник конфликт. У Достоевского случился припадок. Спустя сутки Фёдор Михайлович умер.
Отношения Достоевского с женщинами далеко не исследованная до конца тема. Достоевский при живой, но уже умирающей жене Марии Исаевой, имел отношения с молодой любовницей Аполлинарией Сусловой, которая стала прототипом Настасьи Филипповны в романе «Идиот».
Трагический вопрос возле гроба первой жены – «Увижусь ли с Машей?» – мучил Достоевского всю жизнь. И понятно почему – ведь он фактически предал свою жену, уехав к любовнице в Париж. Жена умирала от чахотки, а он путешествовал с Аполлинарией Сусловой по Европе.
Некоторые считают, что писатель он был плохой, а человек вообще дрянь – сборище всех возможных пороков.
Вот что пишет Страхов в письме к Толстому 28 ноября 1883 года.
«Я не могу считать Достоевского ни хорошим, ни счастливым человеком (что, в сущности, совпадает). Он был зол, завистлив, развратен, он всю жизнь провёл в таких волнениях, которые делали его жалким и делали бы смешным, если бы он не был при этом так зол и так умён. Сам же он, как Руссо, считал себя лучшим из людей, и самым счастливым.
В Швейцарии, при мне, он так помыкал слугою, что тот обиделся и выговорил ему: «Я ведь тоже человек». Помню, как тогда мне было поразительно, что это было сказано проповеднику гуманности и что тут отозвались понятия вольной Швейцарии о нравах человека.
…и всего хуже то, что он этим услаждался, что он никогда не каялся до конца во всех своих пакостях.
Его тянуло к пакостям и он хвалился ими. …Заметьте при этом, что при животном сладострастии, у него не было никакого вкуса, никакого чувства женской красоты и прелести. Это видно в его романах. Лица наиболее на него похожие — это герой Записок из Подполья, Свидригайлов в Прест. и Нак. и Ставрогин в Бесах; одну сцену из Ставрогина (растление и пр.) Катков не хотел печатать, но Д. здесь её читал многим…
При такой натуре он был очень расположен к сладкой сентиментальности, к высоким и гуманным мечтаниям, и эти мечтания — его направление, его литературная муза и дорога. В сущности, впрочем, все его романы составляют самооправдание, доказывают, что в человеке могут ужиться с благородством всякие мерзости.
Но одно возведение себя в прекрасного человека, одна головная и литературная гуманность — Боже, как это противно!
Это был истинно несчастный и дурной человек, который воображал себя счастливцем, героем и нежно любил одного себя».
Секретарь Достоевского Николай Страхов сообщал Льву Толстому о якобы имевшем место самопризнании Достоевского Висковатову в «ставрогинском грехе». (Письмо было написано в 1883 году и опубликовано журналом “Современный мир” в октябре 1913-го.)
Часто в уста своих героев Достоевский вкладывал собственные размышления. «Чужими грехами свят не будешь», – говорил Достоевский. – «У каждого человека что-нибудь спрятано».
Хорошо известны возникшие ещё при жизни Достоевского слухи, что ставрогинский грех для него биографичен. Современники вспоминают слова Достоевского о растлении малолетней девочки. Фёдор Михайлович потом объяснял, что это не он, а его герой…
Николай Ставрогин в романе «Бесы» Ф.М.Достоевского признаётся старцу в изнасиловании несовершеннолетней девочки. Эта глава не вошла в окончательный текст романа. Развратная нимфетка снится Свидригайлову в романе «Преступление и наказание».
Растление малолетней встречается и в романе «Преступление и наказание», и в романе «Идиот», и в «Бесах». Вряд ли это случайность. Видимо, эта мысль преследовала Достоевского, и он пытался избавиться от неё.
В юности я выменял переплетённый журнальный вариант роман-исследование Леонида Гроссмана о жизни и творчестве Достоевского. Гроссман признаёт, что «в больном сознании Достоевского постоянно жила мысль о совершении им какого-то тяжкого греха». Перед казнью на Семёновском плацу в декабре 1849 года Достоевский раскаивался «в иных тяжёлых делах своих (из тех, которые у каждого человека всю жизнь лежат в тайне на совести)».
По словам Л.П.Гроссмана, Достоевский “с какой-то поражающей настойчивостью обращался к безобразной теме о влечении пресыщенных сладострастников к детскому телу”. Тема развращения ребёнка встречается и в романе «Преступление и наказание» (ночной бред Свидригайлова меня шокировал ещё в школьные годы), в романе «Идиот» (совращённая Тоцким Настасья Филипповна), в романе «Бесы» (сексуальное обольщение Матрёши Ставрогиным) и др.
О сексуальности и эротичности Достоевского можно судить по его письмам к жене Анне Григорьевне, наиболее нескромные места из которых она тщательно вымарывала, чтобы не дискредитировать великого писателя.
В психологии есть такое понятие как «Карта любви». Термин введён американским сексологом Джоном Мани для описания сексуальных предпочтений человека. Это образ идеального любовника, а также оптимальной сексуальной активности с ним, который жёстко запечатлён в мозге. Она уникальна у каждого человека, как отпечаток пальцев.
Какова же «карта любви» Фёдора Достоевского? — вопрос до сих пор не исследованный.
Критическим периодом в формировании «карты любви» считается возраст от пяти до восьми лет. Перенесённые ребёнком неблагоприятные события в этот период времени, а также вредные психологические условия могут разрушить его карту любви. Всю последующую жизнь человек пытается восстановить эту разрушенную «карту любви» и жить по ней. Насилие над ребёнком может привести к формированию у него «садо-мазохистского комплекса».
Сегодня уже трудно понять слово «сладострастие». Достоевский понимал это хорошо и достаточно часто употреблял это слово. Вот как в романе «Братья Карамазовы» Ракитин описывает сладострастие Алёше: “влюбится человек в какую-нибудь красоту, в тело женское, или даже только в часть одну тела женского”.
“Я это понимаю”, — вдруг брякнул Алёша.
Н.О.Лосский в книге “Достоевский и его христианское миропонимание”, касаясь интимных сторон биографии классика, писал о “карамазовской напряжённости его сексуальных переживаний”.
С коллегами Достоевский часто беседовал на тему греховности человека. “В этом отношении (т.е. в половом) столько всяких извращений, что и не перечтёшь… Я думаю, однако же, что всякий человек до некоторой меры подвержен такой извращённости, если не на деле, то хотя бы мысленно… Только никто не хочет в этом сознаваться”.
Редактор «Русского вестника» М.Н.Катков отказался печатать первоначальную версию главы «У Тихона», в которой Ставрогин исповедуется в совершённом грехе – совращении Матрёши. Даже настроенные доброжелательно к Достоевскому Майков А.Н. и Страхов Н.Н. сочли сцену «чересчур реальной».
Откровенность Достоевского в обсуждении полового вопроса смущала его коллег и собеседников. Один из тех, кто записывал беседы Достоевского, Е.Н.Опочинин замечает: “Всего сполна не буду записывать: пожалуй, уж слишком откровенно”.
Достоевский расчёсывал свои душевные раны, и честно рассказывал об этом устами своих героев. Герои Достоевского – это он сам в разных ипостасях. Это прежде всего герой «Записок из подполья».
Относительно героев романа «Бесы» Достоевский признавался: «Нечаевым, вероятно, я бы не мог сделаться никогда, но нечаевцем, не ручаюсь, может, и мог бы…. во дни моей юности».
Достоевский верил и всю жизнь сомневался. Из Омска Достоевский писал жене декабриста Фонвизина: «Я скажу Вам про себя, что я дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки».
Достоевский вмещал в своём сердце трагическую раздвоенность: пламенную веру и величайшее неверие. По собственным словам Фёдора Михайловича, его «всю жизнь Бог мучил».
Известны слова Фёдора Михайловича: «Стало быть не как мальчик же я верую во Христа и его исповедую, а через большое горнило сомнений моя осанна прошла».
В письме Н.Ф.Фонвизиной в феврале 1854 года: «… если бы кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы остаться со Христом, нежели с истиной».
Лично мне такая дилемма кажется недопустимой и надуманной. Я не могу представить Христа вне Истины, ибо Христос и есть Истина. А если истина вне Христа, то это не Христос. Истина может быть и в Святой Духе. Но если истины нет в Христе, то это не Христос. Истина = Христос!
Умирая на кресте, Иисус Христос заповедовал нам любить друг друга.
Но можно ли выжить, прощая врагов своих и возлюбив их по заповеди Христовой?
Увлечённость достоеведов восхищает. Но иногда кажется: не пора ли остановиться и перестать копать, чтобы окончательно не разрушить миф о великом классике русской литературы?
25.05.2019 года на XXXIV Международных Старорусских чтениях «Достоевский и современность» бурно обсуждался доклад Анастасии Олеговны Шатохиной «Особенности вербализации концепта страсть в романе Ф.М.Достоевского «Игрок».
«Сказать бы всё, что я о них думаю, посмотреть бы на их лица! Только как скажешь? Ведь и слушать не будут. Скажут: «зачем пришёл нам мешать? Мы тебя лучше знаем, чем ты себя. Мы исследовали, мы изучаем, мы тебя объясним, чего ты и не думал. На каждое твое слово наших пять, на каждый том твоих сочинений, наших десять. Ты неисчерпаем! Ещё не одно поколение будет питаться наследием твоим. А чего нет у тебя, мы додумаем, так сказать, обогатим! Лишь бы финансировали!
Они меня потому любят, что им за это платят, а не платили бы, они бы и не любили, и не изучали. Не меня надо изучать — всё равно не поймут, я и сам себя до конца не понимаю! — себя изучать надо, себя совершенствовать; не меня, а людей любить.
Они бы живого меня так любили! А любить мёртвого особого труда не нужно. Они не меня, они себя любят! Хотя, похоже, ни себя не любят, ни меня. Потому как если бы любили, то не изучением творчества занимались, а исполнением того, что я оставил им. А то исследовать-то легче, чем любить!»
В своём романе-быль «Странник» я попытался представить возможный диалог с Достоевским.
— Но что я могу сделать один среди засилья зла, когда каждый за себя, когда власть продажна и за деньги можно подкупить кого угодно, когда…
— «Но нельзя сидеть сложа руки, иначе окончательно дойдешь до самооправдания, до сознания собственного бессилия перед властью обстоятельств: при чём я, эпоха виновата, время-то, мол, какое! — нероново!..»
— Откуда в людях столько жестокости? Отчего одна индивидуальность желает подавлять другую, а один народ эксплуатировать другой? Только из-за того, чтобы доказать свое превосходство? Что это: естественная конкуренция или противоестественное самоуничтожение?
— «Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей».
— Мне нужна истина, а не благие выдумки. Между альтруизмом и эгоизмом побеждает эгоизм — это факт! Совесть, возможно, и оказывает сдерживающее воздействие, однако тело берёт верх! Абсурд заключается в том, что все понимают нежелательность такого порядка вещей, но это и есть реальность.
— «Или действительно высший смысл именно в этой бессмысленности: и страсти духовные, муки совести, полёт мысли, порывы творческого вдохновения, неколебимость веры не более чем чудовищная ухмылка над бедным человечеством, пустая игра воображения, чтобы хоть на краткий миг забыться, отвлечься от жуткой неминуемости этой последней правды, от этого вселенского, паучьи ненасытного бога — чрева?»
— Не могу, не хочу в это верить! Как же тогда жить, если и в самом деле тело над душой берёт верх? Или главный закон жизни — выживай?
— «Лучше уж гнуться, чем переломиться; согнёшься да выпрямишься, прямее будешь».
— Я не могу равнодушно смотреть на людскую боль, как люди желают себе смерти. Всё окружающее кажется абсурдом, лишённым какого-либо смысла.
— «Подумаешь — горе, раздумаешь — воля Господня».
— Куда ни глянь, везде господствует сила. И все призывы к любви и добру не останавливают злых людей, любовь не побеждает ненависти, добро не уничтожает зла.
— «Красота спасёт мир».
— Но как?! Я жизнью готов пожертвовать, лишь бы понять смысл происходящего, что есть человек.
— «Человек есть тайна. Её надо разгадывать, и ежели будешь её разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком».
(из моего романа-быль»Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература
Так что же вы хотели сказать своим постом? – спросят меня.
Всё, что я хочу сказать людям, заключено в трёх главных идеях:
1\ Цель жизни – научиться любить, любить несмотря ни на что
2\ Смысл – он везде
3\ Любовь творить необходимость
А Вы бы хотели провести ДЕНЬ С ДОСТОЕВСКИМ?
© Николай Кофырин – Новая Русская Литература
Метки: Никола Кофырин, Николай Богданов, Старая Русса, Фёдор Достоевский