Меня всегда интересовало, почему в России отношения власти и оппозиции носят такой непримиримый, антагонистический характер? Почему «кто не с нами, тот против нас»; почему «или мы, или они»?
Первыми оппозиционерами в России были старообрядцы раскольники. Самый известный из них – протопоп Аввакум – был сожжён, боярыню Морозову – сослали. Ближайший друг царя Ивана Грозного князь Курбский сбежал за границу. Из декабристов семерых повесили, остальных сослали на каторгу. Петра Чаадаева объявили сумасшедшим. Герцен и Огарёв успели эмигрировать в Англию, где только и смогли издавать свой «Колокол». Народников и социалистов-революционеров сажали и ссылали.
У большевиков разговор с оппозицией был короткий: «Дед был левый уклонист, распрямлял его чекист. Дед стал слишком то уж правым, ГПУ его поправил». Сторонников Каменева и Зиновьева ссылали на Соловки. Бухарина расстреляли, Троцкого зарубили ледорубом. Я был на Соловках тридцать лет назад и был поражён уведенным.
Почему в других странах оппозиция существуют как «параллельная власть», даже создаёт своё «теневое правительство», а в России оппозиционер это враг государства?
С этим вопросом я пришёл на конференцию «Власть и оппозиция: конфликтологическая парадигма анализа». Конференция проходила 31 октября на кафедре конфликтологии философского факультета СПбГУ в рамках «Дней философии в Санкт-Петербурге 2015».
Мне наиболее понравились доклады заведующего кафедрой конфликтологии Александра Ивановича Стребкова, Бориса Акимовича Исаева и Андрея Викторовича Алейникова.
Андрей Викторович Алейников считает:
«В нашей политической культуре, в нашем цивилизационном коде самое плохое, что может случиться и случается, это когда оппозиционная деятельность смешивается с деятельностью антигосударственной. То есть, если я оппозиционер, значит я против государства, если я оппозиционер, значит я против России. Это не так. И вообще, по большому счёту, на чём основано это смешение оппозиционной и антигосударственной деятельности? На самом деле, когда смешиваются эти два понятия, то эти учёные или политические деятели они защищают властно-бюрократический аппарат прежде всего. Снимается различие между идеологией и правом. И господствующая правовая идеология начинает подменять всё другое. И на этих основах невозможно развитие ни политической оппозиции как таковой, но невозможно и развитие государства как такового. И это очень существенный момент».
«Когда мы говорим об оппозиции, то необходимо выделять два основных проблемных измерения: цели её и средства. А цели могут быть совершенно разные, и средства могут быть совершенно разные. Оппозиция может быть структурной и неструктурной, лояльной, полулояльной и нелояльной, и т.д. Поэтому записать всех, что есть одна российская власть, которой противостоит всё остальное в качестве оппозиции, по меньшей мере это серьёзное упрощение и схематизация», — считает Андрей Викторович Алейников.
Оппозиция (от латинского oppositio «противопоставление, возражение») в политике — партия или группа, выступающая против господствующей партии или мнения, поддерживаемого большинством. Это политическая деятельность партий, групп и движений, противостоящих правительственному курсу и ведущих с правящей партией (партиями) борьбу за государственную власть.
Существуют различные формы и виды политической оппозиции: парламентская и непарламентская, лояльная и нелояльная, постоянно действующая и временная и др.
В различных политических системах оппозиция играет разную роль. При тоталитарном правлении власти, уничтожая всякие самоорганизующиеся группы, тем более стремятся подавить в зародыше саму возможность организованной политической оппозиции.
При авторитарном правлении оппозиция подвергается преследованиям, так как рассматривается властью как угроза для себя и для стабильности существующего режима, и подаётся пропагандой как некое антигосударственное явление.
В условиях демократии оппозиция является важной составной частью политического процесса, для нормального функционирования которого необходима ротация партий у власти.
В Великобритании и ряде её бывших колоний лидер крупнейшей оппозиционной партии (то есть партии, занявшей второе место на парламентских выборах) получает королевское жалованье на уровне министра, так как считается, что он исполняет важную для общества и государства функцию.
Эта партия именуется «оппозицией Её Величества» и формирует так называемый «теневой кабинет», «министры» которого заняты отслеживанием и критикой правительственных мероприятий по своим направлениям и разработкой оппозиционных программ по ним. В случае прихода партии к власти они, как правило, автоматически занимают соответствующие места в правительстве.
Выделяют системную и внесистемную оппозицию.
К системной оппозиции относят большинство лево и правоцентристских партий. Они отталкиваются от признания незыблемости основных политических, социальных и экономических институтов общества и расходятся с действующей властью главным образом в выборе путей и средств достижения общих стратегических целей.
К внесистемной оппозиции принадлежат лево- и праворадикальные партии и группировки, программные установки которых полностью (либо частично) отрицают преобладающую систему политических ценностей. Их деятельность нацелена на дискредитацию функционирующих институтов государственной власти, подрыв их легитимности и нарушение нормального хода политического процесса.
В рамках российской политической системы функционируют партии и другие организации разной политической ориентации: одни поддерживают действующую власть безусловно, другие — лишь частично, третьи являются полностью оппозиционными ей.
Также в России существуют политические организации внесистемной оппозиции, которые полностью отрицают легитимность существующей власти и проявляют свою политическую активность в форме «уличной демократии».
Есть ещё демократическая оппозиция — это оппозиционные партии, декларирующие борьбу за введение или усиление демократических принципов устройства общества.
Оппозиция применяет в своей деятельности самые разнообразные методы и подходы:
1\ критика правительства в органах власти и СМИ, избирательные кампании и др.
2\ ненасильственный протест: организация митингов, шествий и пикетирований, забастовки и др.
3\ оппозиция также может применять и насильственные методы борьбы: вооружённые восстания, террористические акты, военные перевороты.
Политическая оппозиция в России — это различные политические партии, движения и другие объединения граждан, несогласных с действиями органов власти в России и выступающих за их смену.
Ярким представителем оппозиции был Борис Немцов.
Существует ещё и парламентская оппозиция. Это форма цивилизованного противостояния депутатов, депутатских групп (фракций), представительных органов и партий официальному политическому курсу.
В Парламенте РФ оппозиция представлена фракцией КПРФ в Государственной Думе и солидаризирующимися с ней депутатами некоторых других фракций и депутатских групп.
По данным исследования Левада-Центра (май 2013 года), 27% опрошенных поддерживают оппозиционеров в их требованиях (причём только 5% с уверенностью, а 22% — скорее поддерживают). Не поддерживают оппозицию 30% опрошенных. Целых 44% выбрали вариант ответа «затрудняюсь ответить».
В России отношения власти с народом всегда были принудительными, а не договорными. В недавние времена 99,9% народов России голосовали за однопартийную власть, когда выборы были без выбора. Оппозиционеры тогда считались врагами народа и государства.
Сегодня «оппозиционер» опять становится ругательным словом. Некоторые считают, что главная угроза стране – внутренняя смута, разрушающая единство. Уже раздаются голоса, что, мол, порядок важнее демократии, что свобода может повредить. Глава МВД Владимир Колокольцев заявил, что государство должно закручивать гайки в случае необходимости и ради общего блага. По его мнению, от этого могут пострадать меньше людей, чем от возможных опасных ситуаций.
Что же нас ждёт?
Если мы живём в олигархическом государстве, то впереди нас ждёт демократия. Если мы сейчас живём в демократическом государстве (как в том нас уверяют), то, согласно Платону, возможно, следующим этапом развития будет тирания.
Древнегреческий философ Платон выделял несколько типов устройства государства. На смену идеальному аристократическому государству поочерёдно идут четыре ошибочных и порочных вида: тимократия, олигархическое государство, демократия, тирания.
Демократия, по Платону, опьяняется свободой в неразбавленном виде и из неё вырастает её продолжение и противоположность – тирания. Тиран добивается власти «…как ставленник народа».
«Первой его (тирана) задачей будет постоянно вовлекать граждан в какие-то войны, чтобы народ испытывал нужду в предводителе. (…) А если он заподозрит кого-нибудь в вольных мыслях и в отрицании его правления, то таких людей он уничтожит под предлогом, будто они предались неприятелю», – писал две с половиной тысячи лет назад древнегреческий философ Платон, считавшийся в Афинах оппозиционером.
Древнеримский драматург Публий Теренций (195 – 159 гг. до н.э.) писал:
«Глубоко заблуждается тот, кто считает более прочной и твёрдой власть, покоящуюся на силе, чем ту, которая основана на любви».
«Крайнее соблюдение законности может оказаться крайним беззаконием».
«Мудрому все дела следует решать словами, а не оружием».
«Благоразумному подобает всё испробовать, прежде чем прибегать к оружию».
Китайский философ Лао-Цзы две с половиной тысячи лет назад в трактате «Дао ДЭ» писал следующее:
«Управление ненавязчивое и скрытое делает людей безыскусно простыми.
Управление явное и дотошное портит и калечит людей.
Когда в мире множатся запреты, тогда в народе становится больше сирых и убогих.
Когда в народе множатся орудия войны, тогда и сгущается мрак над дворами и царствами.
Когда среди людей появляется много хитроумных и многознающих, тогда и перестают случаться чудесные вещи.
Чем строже указы и методы, тем больше воров и разбойников».
Искусству власти посвятил свой трактат «Государь» Николо Макиавелли (1469-1527). «Государь, особенно новый, не может исполнять всё то, за что людей почитают хорошими, так как ради сохранения государства он часто бывает вынужден идти против своего слова, против милосердия, доброты и благочестия … не удаляться от добра, но при надобности не чураться и зла».
Олдос Хаксли в книге «Вечная философия» пишет о власти следующее.
«Не существует никакого безотказного способа контроля за политическими проявлениями жажды власти. Поскольку власть по своей сути является вещью, способной к бесконечному расширению, обуздать ее может только столкновение с другой властью. Поэтому любое общество, которое ценит свободу, в том смысле, чтобы им управляли по закону, а не в соответствии с классовыми или личными интересами, должно позаботиться о разделении власти. Единство нации означает, что вся нация находится на службе у одного человека и поддерживающей его олигархии».
«Поскольку жажда власти есть вещь чисто умственная и, в силу этого, ненасытная и неприступная для болезней или старости, любое свободное общество не должно позволять своим правителям слишком долго находиться у руля. В древнем Риме считалось, что количество свободы находится в обратной зависимости от длины срока пребывания магистрата у власти», – пишет Олдос Хаксли.
Мишель Фуко предупреждает: «Не позволяйте себе влюбляться во власть».
Российский философ и психоаналитик Виктор Мазин считает, что последние события в мире подсказывают: политикам пора ставить диагноз.
«Я неоднократно бывал в психиатрических больницах и могу сказать, что такого безумия, как во власти, в больницах не бывает. … От психиатрии и психопатологии до власти никакого шага нет. Что-то с людьми происходит, когда они попадают во власть».
«Часть людей, которые не стремятся во власть, понимает, насколько опасна для психического здоровья ситуация, в которой ты лезешь по лестнице, где тебя бьют по голове сверху и дергают за ноги снизу».
«То есть среди тех людей, которые идут во власть, есть люди, которые хотят властвовать. Вопрос: что это за люди? Ответ: это люди, которые не могут овладеть сами собой».
Каждый правитель создаёт пирамиду власти в соответствии со своими жизненными взглядам: один – на основе соглашения и доверия, другой – на основе подкупа и вербовки, третий – на основе страха и подчинения.
Чтобы власть перестала быть злом в руках непорядочных правителей, нужно переходить от представления о власти как вертикали, к представлению о власти как координации по горизонтали равных самостоятельных субъектов.
Отношения с народом могут строиться либо на силе власти, либо на силе авторитета.
Сила авторитета заключается в признании народом принимаемых властями решений.
Единственный вариант успешной политики заключается в обретении согласия относительно средств достижения принятой всеми цели.
Власть это не насилие, власть – это СОГЛАСИЕ!
Идеи становятся силой, когда овладевают массами, но не через насилие, а через согласие. Насилие со стороны власти порождает агрессию в массах, которую граждане нередко переключают друг на друга и на различные социальные группы.
Самое простое – запрещать и не пущать! Но это самый неэффективный способ управления. Стимулировать и создавать условия труднее, но этот путь наиболее эффективный.
Нужно принять закон об оппозиции. Оппозиция должна быть конструктивной, а не агрессивной. И власть должна показывать пример взаимодействия с обществом.
Власть, апеллирующая к справедливости, честности, долгу и другим нравственным ценностям, более эффективна, особенно когда её носитель способен служить в этом отношении примером для других.
Недавно XIX Всемирный русский собор предложил новую национальную идею, способную объединить власть и оппозицию – «СОЦИАЛЬНЫЙ МОНАРХИЗМ».
Цель движения — построить «державную Россию». В России должно быть не гражданское, а «солидарное общество». Именно в рамках «социального монархизма» можно преодолеть разделение на «левых» и «правых» можно преодолеть в особой идеологии «социального монархизма», присущей только нашей цивилизации.
Некоторые шутят: «Наконец-то у нас нашли национальную идею! Осталось только найти для неё нацию».
«Никто всерьёз не верит в монархизм, но многие хотят потрафить начальству», – считает руководитель Центра исследований идеологических процессов Института философии РАН Александр Рубцов. –
«Политологические изобретения в духе «социального монархизма» меня пугают не меньше этого разворота. Они похожи на тупиковые поиски национальной идеи с помощью словесной комбинаторики, таким перебором словосочетаний в стиле и формате триады графа Уварова уже занималось большинство в 1996 году».
Борис Кнорре, религиовед, доцент НИУ ВШЭ считает: «Церковь превращается в приводной ремень государственной машины, как в целом и задумывалось еще в 1993 году, когда Всемирный русский народный собор создавался при участии вице-президента Александра Руцкого, чтобы укреплять государственную идеологию».
Помню, как в 1993 году второпях писали для победившего Ельцина новую Конституцию демократической России с участием заграничных советников, каким поспешным было её обсуждение, какие были допущены ошибки, за которые сейчас расплачиваемся.
«В реальности же, вместо народного правления (демократии) часто имеет место быть правление какой-либо олигархии — аристократической, бюрократической или буржуазной. Монархия предполагает равновесие целого (общества, нации) и части (группы, личности). Эти две реалии социального бытия нуждаются в третьем — в том субъекте, который сумел бы преодолеть их разделение и ликвидировать их конфликт. Собственно, сам Монарх и становится целым, персонифицирует его, придаёт ему живые, личностные черты», – считает Александр Елисеев.
На мой взгляд, «социальная монархия» это нечто искусственное. Поскольку монархизм – это правый идеологический фланг, а социализм – левый фланг. «Социальный монархизм» – это попытка объединить правых и левых, монархию и социализм, создать новый объединяющий всех центр.
В России сильны монархические традиции. Можно сказать, монархизм в генетической памяти нашего народа. Сначала правили рюриковичи, потом 300 лет правил дом Романовых. После свержения царя Николая Романова в 1917 году партийные вожди по уровню своих полномочий были сравнимы с монархами, независимо от того, как их называли. Наверное, поэтому, сейчас и поговаривают о восстановлении монархии в России.
По Конституции, Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления.
Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.
Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы.
Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуются по федеральному закону.
Приведёт ли идея «социального монархизма» к изменению Конституции России?
«Может быть, никакой монархии не будет. Может, мы придём к тому, что было в Римской империи: общенациональный лидер, который избирается императором пожизненно, – считает глава синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества, протоиерей Всеволод Чаплин. –
Может быть, мы просто пропишем в основополагающих документах страны, что у нас есть сильная центральная власть, ответственная не только перед народом, но и перед богом, перед высшей правдой и поэтому имеющая право поступать по-своему даже вопреки воле большинства. Это и был бы, возможно, один из вариантов возвращения к нашим монархическим традициям».
Видимо, «социальный монархизм» это информационный вброс, рассчитанный на зондаж общественного мнения по поводу восстановления монархии в России.
Неужели всё возвращается на круги своя?..
«Сочетание государственного социализма и монархии даст нам уникальную форму государственного устройства – социальную монархию, такой способ управления еще никогда не существовал, но русскому народу не привыкать к новаторским подходам в создании власти, только наш народ способен возродить Российскую Империю и создать социальную монархию в современных условиях ложных демократий и преступного либерализма», – считает майор ГРУ в отставке К.Ф.Ипатьев.
«Раньше все мечтали о демократии, а теперь её проклинают, поскольку демократия привела к беспорядку. Требуют твёрдой руки. И вот теперь я чуть ли не тиран. Хотя взял я власть только для того, чтобы дать народу свободу. Но свободу необходимо ограничить — такова необходимость! В противном случае будет анархия, которая погубит государство. Демократия должна быть управляемой! Впрочем, демократия, диктатура — нет разницы, это всё слова; главное — сохранить управляемость, с помощью денег или с помощью страха».
(из моего романа-быль «Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература
Пока политтехнологи придумывают новые «измы», нас опять призывают потерпеть, пережить тяжёлые времена, затянуть потуже пояса. В Росстате сообщили, что в третьем квартале 2015 года число бедных россиян составило 17,9 миллиона человек, или 12,4 процента от общей численности населения. По итогам полугодия их было 21,7 миллиона человек (15,1 процента).
Вчера видел старушку, которая с клюкой в одной руке, другой рукой тащила тяжёлую тележку плюс рюкзак за плечами. Я предложил ей помощь, на что она мне ответила:
«Не надо, мы привыкшие. Я в 1931 году родилась, войну пережила, так что это не тяжело, и не такое терпели. Всю жизнь только и слышали «надо», «обязаны», «должны», «обязаны», «надо»… И мы терпели. Но была великая страна. А сейчас что? Одна проституция, да олигархи. Всё распродали. Обидно, до слёз обидно. Всю жизнь терпели. А ради чего? Чтобы жить в нищете? Вот сын мой… ему 58 лет … умирает… так и не доживёт до пенсии. Мне не тележку тащить тяжело, мне жить тяжело, глядя на всё это…»
P.S. Поздравляю с праздником – с Днём Конституции!
А по Вашему мнению, почему в России ВЛАСТЬ И ОППОЗИЦИЯ АНТАГОНИСТЫ?
© Николай Кофырин – Новая Русская Литература
Метки: власть, Николай Кофырин, оппозиция, социальный монархизм