8 апреля 2016 года я участвовал в работе Всероссийской научно-практической конференции «HOMO LOQUENS: ЯЗЫК И КУЛЬТУРА». Она проходила в Русской христианской гуманитарной академии в Санкт-Петербурге. Меня интересовал вопрос, как можно спасти русский язык от экспансии английского языка в эпоху глобализации.
По мнению Ф.Достоевского, «язык — народ». Французский писатель А.Камю заявлял: «Моя родина — это французский язык».
Что же сейчас происходит с нашей родиной и нашим народом? Я задал этот вопрос выступавшим на конференции учёным — философам и филологам.
Последнее время я перестал водить ребёнка на детскую площадку. Причина в том, что кто-то пишет на внутренних панелях детских домиков неприличные слова. Возможно, сами подростки. Ребёнок меня спрашивает, и приходится объяснять, что означает то или иное слово, и почему эти слова не следует произносить.
Последнее время особенно режет слух, когда матом ругаются дети. Давным-давно за мат в общественном месте штрафовали.
Я против ругательств, хотя нужно признать, что мат стал частью русской культуры, и не только русской.
В исключительном случае, для убедительности, я не против использования нецензурной лексики ради подчёркивания степени отчуждения и враждебности.
Даже президент России Владимир Путин на «прямой линии» 14 апреля 2016 года признался, что иногда ругается матом.
«Владимир Владимирович, Вы ругаетесь матом, когда точно знаете, что Вас не снимают? Если да, то на кого?»
В.Путин: Бывает, на себя только.
Е.Рожков: А на подчинённых?
В.Путин: Значит, недоволен собой. Виноват, может, не надо было говорить, но что же греха таить. В России есть такой грех. Отмолим.
Русский язык – настоящее богатство. Это настолько богатый язык, что им можно выразить всё что угодно. Ни в одном языке нет такого выражения, которое мы часто употребляет в разговорной речи, отвечая на чей-то вопрос. Например:
– Ты хочешь?
– Да нет.
И как это можно перевести? Так «да» или «нет»?
Помню, как в детстве при первом просмотре фильма «Бриллиантовая рука» меня поразила фраза: «…Дальше следует непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений».
Академик Юрий Пивоваров считает, что «Величие страны не только в экономике. У нас великая культура. Великий язык. И великий тип сознания. Мы действительно принадлежим к тем этносам в мировой истории, которые претендуют на то, чтобы их запомнили, как древних греков и древних римлян».
Общая численность проживающих ныне в России составляет 146,5 миллиона человек. После распада СССР за границами России осталось 25 миллионов русских. Русский язык является четвёртым по распространённости в мире, 300 миллионов человек считают его родным.
На Всемирном русском народном соборе была сформулирована «Декларация русской идентичности». В ней говорится:
«Русский — это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа».
Русские – это те, кто не только говорит, но и думает по-русски!
В начале тысячелетия я сотрудничал с «Международной ассоциацией «Русская культура». Там даже была кафедра ЮНЕСКО по культурологии, выпускали альманах «Русский мiръ». В №1 за 2008 год даются различные представления о Русском Мире.
Доктор философских наук Астафьева О.Н. пишет: «можно с большой долей уверенности сказать, что последние два-три столетия понятие «русский мир» окончательно утратило свою локально-территориальную привязку и обрело новый смысл, став понятием почти тождественным «русской культуре».
По моему мнению, культуру можно понимать как информационную матрицу цивилизации. А цивилизацию как определённый способ адаптации человека к окружающей среде.
Я не считаю себя филологом, а тем более лингвистом. Но у меня много друзей филологов и мне интересны вопросы литературы. Дочь закончила филологический факультет Санкт-Петербургского госуниверситета и является дипломированным лингвистом. Она помогала мне в редактирование моего романа. В подарок я подарил ей книгу Норы Галь «Слово живое и мёртвое».
Благодаря дочери я прочитал некоторые книги по литературоведению и лингвистике.
Без претензий на авторство и оригинальность в данном вопросе, изложу собственными словами общеизвестные энциклопедические сведения о связи языка и культуры.
Язык называют средством общения людей и главным инструментом познания и освоения мира. Благодаря языку возможно накопление и передача знаний. Язык одновременно и продукт культуры, и условие её существования.
Выделяют следующие функции языка:
1) коммуникативная;
2) познавательная (когнитивная);
3) номинативная;
4) аккумулятивная.
«Язык есть дом бытия, – признавал Мартин Хайдеггер. – В жилище языка обитает человек. Мыслители и поэты – хранители этого жилища. Их стража – осуществление открытости бытия, настолько они дают ей слово в своей речи, тем сохраняя её в языке».
Хайдеггер понимал язык как дом духа и человеческой экзистенции. По его мнению, философия есть выявление изначальных смыслов, содержащихся в языке.
М.Мюллер писал, что «речь есть Рубикон, отделяющий человека от животных».
Швейцарский лингвист Ф.Соссюр разделял понятия «речь» и «язык». Если язык это социальный феномен, то речь индивидуальный. В речи индивидуум пользуется языком для выражения своей личной мысли, и даже своего бессознательного. Словарь и грамматика являются изображением языка в осязаемой форме.
Язык – это не только буквы и слова. Существует и «язык жестов» глухонемых. И язык мимики. И язык телодвижений – когда мысли окружающих можно читать по их жестам. Особый язык чтения существует для слепых.
Язык – это система знаков (семиотическая система). Сегодня такими знаками в Интернете стали смайлики. Всё большее распространение получают пиктограммы.
Ещё недавно в Интернете был весьма распространён так называемый «олбанский язык». К счастью, сейчас он почти сошёл на нет. Хотя «британские учёные» до сих пор существуют.
В.Гумбольдт
Известный филолог В.Гумбольдт понимал язык как энергию духа. Он рассматривал язык как динамическую систему; отстаивал идею о взаимодействии особенностей языка и духовной культуры.
«Культуру можно определить как то, что данное общество делает и думает. Язык же есть то, как думают».
Гумбольдт полагал, что «разные языки – это отнюдь не различные обозначения одной и той же вещи, а различное видение её… Языки – это иероглифы, в которые человек заключает мир и своё воображение».
Японские и китайские иероглифы подчас создают известные «трудности перевода», поскольку иероглиф не просто слово, а устойчивое выражение (морфема). Чтобы преодолеть эту трудность молодёжь Китая при переписке использует особые цифровые коды, звучащие похоже на осмысленные фразы (например, 520 – «я люблю тебя»).
Согласно гипотезе Сепира-Уорфа язык — это не просто инструмент для воспроизведения мыслей, он сам формирует наши мысли, более того, мы видим мир так, как мы говорим.
Язык – это «путеводитель в социальной действительности».
Люди «находятся во власти того конкретного языка, который стал средством выражения в данном обществе».
«В действительности «реальный мир» в значительной степени неосознанно строится на основе языковых привычек той или иной социальной группы».
Язык связан с культурой. Язык формирует культуру, а культура формирует язык. Вне языка культура невозможна. Каждая культура создаёт свой образ человека и свой язык общения, свою картину мира исходя из исторических и природных условий.
В Египте в Карнакском храме меня заинтересовала иероглифическая письменность. Культура древнего Египта стала более понятна, когда французский исследователь Жан Франсуа Шампольон (1790-1832), изучая Розетский камень, разгадал древнеегипетскую иероглифическую письменность. В Британском музее я увидел Розетский камень, содержащий постановления египетских жрецов.
Один из крупнейших философов ХХ века Людвиг Витгенштейн выдвинул программу построения искусственного «идеального» языка. Философию он понимал как «критику языка». В работе «Трактат» язык и мир предстают как «зеркальная» пара: язык отражает мир, потому что логическая структура языка идентична онтологической структуре мира.
«Смысл – это использование», — говорил Витгенштейн. — «О чём невозможно говорить, о том следует молчать».
Фридрих Ницше
Фридрих Ницше связывал все заблуждения с языком. По Ницше, с точки зрения своего происхождения язык есть акт насилия над природой. В ранней работе “Об истине и лжи во внеморальном смысле” Ницше утверждал, что «законодательство языка даёт также и первые законы истины».
Как человек мыслит, так он и говорит. Каким словарным запасом человек обладает, так он и мыслит. То есть мышление во многом определяется словарным запасом. Каков язык, таково и мышление.
Какие у нас мысли, такие слова и понятия. И соответственно наоборот: какие у нас слова и понятия, такие и мысли.
Язык и мировоззрение неразрывно связаны. Например, в православии нет понятия «чистилище», поэтому от греховности нельзя откупиться через индульгенции (как в католицизме). Человек спасается не только верой (как в протестантизме), и не только делами (без которых вера мертва), но прежде всего человек спасается любовью.
Культурологи называют язык «зеркало культуры». Поскольку в языке заключён и менталитет народа, и картина мира, и даже национальный характер.
Попытки создать универсальный язык «эсперанто» провалились, поскольку споткнулись о различия в культуре, которые невозможно привести к единому знаменателю.
Язык не просто зеркало, но призма, через которую смотрят на мир, и эта призма в каждой культуре своя. Например, если русский человек увидит два цвета — синий и голубой, англичанин увидит лишь один цвет — blue.
Язык создаёт образ мира. Более того, язык навязывает человеку определённое видение мира. У каждого языка своя картина мира. Например, в русском языке понятие «дом» шире, чем понятие «house» в английском. Для англичанина это просто здание или строение, а для нас это и тепло домашнего очага, что соответствует английскому «home».
Французский философ Жак Лакан утверждал: «Мы являемся существами не говорящими, а говоримыми, не мыслящими, а мыслимыми».
Звучит парадоксально. Но если человек есть мысль Бога, то такое можно представить.
Ж.Лакан говорил: «Язык есть некая формальная абсолютная система, в определённом смысле господствующая над человеком. При этом «символическое» (язык) реальнее действительности и само себя порождает».
Французский социолог Леви-Стросс высказал предположение, что «мифы придумывают друг друга».
Возможно, это и так. Но лично я не соглашусь, что структура определяет смысл жизни человека, а не человек придаёт смысл структуре.
Анализом смысла в тексте занимается герменевтика. Философами текст рассматривается в движении по герменевтическому кругу. С одной стороны, текст является духовной жизнью автора, а сама его духовная жизнь является частью исторической эпохи. С другой стороны, текст анализируется по отношению к эпохе и литературному жанру.
Как известно, литературные произведения (в особенности поэтические) лучше читать на языке оригинала. Другой язык – это почти что другой мир.
Когда я был в Израиле, то интересовался историей Иисуса Христа. Как известно, языком Христа считается арамейский. Хотя текст Нового Завета написан на греческом, там сохранено арамейское ругательство «рака» (Мф.5:22).
Смысл многих библейских высказываний затерялся в многочисленных переводах. Библеисты до сих пор спорят над смыслом слов из Нагорной проповеди «Блаженны нищие духом» (Мф.5:3).
На конференции «Язык и культура» мне особенно понравился доклад кандидата философских наук, доцента кафедры романо-германской филологии Русской христианской гуманитарной академии Капилупи Стефано Мария «Пути искупления и Божественного Провидения в творчестве Ф.М.Достоевского и А.Мандзони: сравнительный анализ сюжетики и поэтики».
Язык – это палитра красок, благодаря которой мы можем разукрасить мир.
Язык – не только выражение нашего сознания и мышления, язык связан и с бессознательным в человеке.
Булат Окуджава признавал:
…
Каждый пишет, что он слышит,
Каждый слышит, как он дышит,
Как он дышит, так и пишет,
Не стараясь угодить.
Так природа захотела,
Почему, не наше дело,
Для чего, не нам судить.
…
У нас в Петербурге человека можно отличить по его языку – по тому, как он говорит. Петербуржцы говорят особенно, не «акают» как москвичи. Если у нас говорят «батон» – то в Москве «булка»; у нас «парадная», в Москве – «подъезд»; в Питере «тротуар» – в Москве «панель»; если в Петербурге «поребрик», то в Москве «бордюр» и др.
История любого языка отражает историю его народа. Русские слова «спутник», «перестройка» стали частью мировой культуры.
Когда-то был «латинский мир», где господствовал латинский язык. Какое-то время всемирным был французский язык. Сейчас очевидно господствует английский.
Глобальная культура приводит к возникновению гибридных языков, которые построены на смешении английского с нижегородским («рунглиш»), и французского с английским («френглиш»).
Якушкина Татьяна Викторовна доктор филологических наук, доцент, Российский государственный гидро-метеорологический университет (Санкт-Петербург) выступила с докладом «Итало-американская литература: литература Великой иммиграции или литература итальянской диаспоры?»
Язык – это «живой организм», который развивается по своим собственным законам, где отмирают одни слова и появляются новые. Язык отражает наше постижение мира и формирует его.
Мир познаётся только тогда, когда назван. Явление или предмет доступны для человека только когда имеют название. То, что не названо, как бы и не существует. Называя вещи словами, мы создаём свою — понятную и удобную картину мира.
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Эта первая строка Евангелия от Иоанна имеет множество вариантов перевода, и соответственно разные смыслы. Греческое «Логос» на славянский язык перевели как «Слово». Хотя термин «Логос» в словаре древнегреческого языка Дворецкого И.Х. имеет 34 гнезда значений. На китайский «Логос» переводят как «Дао». Но все понимают, что это совсем не одно и то же. А уж в разных переводах так и совсем не одно и то же.
Читая древние мифологические тексты, я допускаю, что не смогу адекватно воспринять мысль автора, в том числе по причине перевода или редакторских искажений. Мне важнее, какие мысли и чувства возникнут у меня при прочтении чужого текста. Ведь в конечном итоге автор пытается описать и передать свои переживания. А слова лишь попытка выразить то, что выразить невозможно. Это я знаю по собственному опыту…
Платон в диалоге “Кратил” высказал мысль, что правильность имён лежит в доязыковой сфере (в “мире идей”), доступной философскому разуму непосредственным образом, т.е. путём созерцания. Не выдумать того, что нет в мире Идей.
Согласно Платону, каждая вещь изначально существует как Идея. То есть, понятия возникают не из наименования вещей определёнными словами, а как бы наоборот. Мы можем по-разному называть стол, но он остаётся столом.
Согласно ветхозаветному мифу, право называть вещи именами принадлежало первочеловеку Адаму. Бог привёл к Адаму всех животных, чтобы видеть, как он назовёт их (кн.Бытия II, 19). «И как Адам назвал каждое живое существо, таково было имя его».
Но эти имена не были произвольными, а проистекали из божественного Логоса. Отсюда гипотеза о существовании ПРАязыка – из которого произошли все другие языки.
Доктор философских наук Сергей Леонидович Бурмистров из Института восточных рукописей РАН, отвечая на мой вопрос, разоблачил известного сатирика, публично утверждавшего, что русский язык является всемирным праязыком, из которого произошли все другие языки мира.
Сила русского языка, на мой взгляд, в том, что он не подменяет русские слова иностранными, а превращает их в синонимы, чем обогащает русский язык, обеспечивает его развитие и существование в будущем.
Часто приходится слышать, что то или иное слово нельзя употреблять, «так не говорят», это «нелитературно», или «надо говорить так-то». В метро часто читаю «Говорите правильно…» от бывшего ректора Петербургского государственного университета доктора филологических наук Людмилы Вербицкой.
Недавно в электричке купил за 100 рублей новый словарь ошибок русского языка. Очень полезная книга. В предисловии Г.Крылов пишет: «Безграмотная реклама, косноязычные политики, убогие переводы американских боевиков, по которым теперь чуть ли не с пелёнок учатся говорить дети, — всё это наносит ущерб одному из главных наших национальных достояний: русскому языку».
Я узнал много нового. Полагаю, такой словарь нужно раздавать бесплатно всем депутатам, чиновникам, и даже журналистам. Чтобы никто больше не говорил: «нАчать», «лОжить», «звОнят», «возбУжденный» и др.
Как назовёшь явление, таким оно во многом и будет: можно «победа», а можно «беда». На самом деле слова не случайны. Настоящее творчество не сочинение, а изложение.
Я, пожалуй, не соглашусь с формулой, что «поэт есть средство существования языка». Да, язык обладает определённой властью над мыслью. Но всё-таки не столько язык определяет бытие, сколько бытие определяет язык.
У человека может возникать несоответствие между тем, как он понял прочитанное или услышанное, и тем, как это же самое поняли другие. Люди склонны доверять слову, и очень переживают, когда их обманывают. Человек всегда оправдывает себя и своё понимание происходящего, даже когда совершает ошибку. Признаться в ошибке так же трудно, как и признаться в непонимании смысла прочитанного.
Возникающие противоречия и конфликты часто связаны с непониманием. Одно и то же слово, в зависимости от контекста, может нести разный смысл. Не говоря уже о том, как оно было эмоционально произнесено. Иногда люди и не хотят понимать вследствие предрасположенности или предубеждения. Но бывает и понимание без слов.
Путешествуя по разным странам, я часто замечал, что многое бывает понятно без слов и графических обозначений, общаться и достичь понимания можно без знания языка. Говорить люди могут по-разному, но мыслят и чувствуют одинаково, причём говорят примерно об одном и том же.
Язык – не просто знаковая система. Это дух народа, его менталитет!
В истории русского языка очень важной была дискуссия членов общества «Беседа любителей русского слова» (во главе с Карамзиным) и общества «Арзамас». Карамзин считал, что нужно сблизить язык книжный и язык разговорный. Пушкин разделял взгляды «арзамасцев». Именно ему принадлежит главная заслуга в создании единого литературного языка.
Пушкин говорил: «Грамматика не предписывает законов языку, но изъясняет и утверждает его обычаи». В третьей главе «Евгения Онегина» есть строки:
Как уст румяных без улыбки,
Без грамматической ошибки
Я русской речи не люблю.
Известно, что многие писатели ввели в разговорный обиход выдуманные ими слова. Солженицын предложил «обустроить Россию». И слово «обустроить» стало общеупотребительным.
Но есть и отрицательные примеры так называемого «новояза». К сожалению «новояз» всё более определяет нашу жизнь. Раньше слово «трахнуть» было абсолютно нормальным. Теперь оно почти неприличное.
Язык – не просто инструмент, это способ мышления. Не случайно, поэты, замечательно слагающие на родном языке, не могут сочинять стихи на не родном языке. Ведь стихи это изложение, а не сочинение. Слова не подбираются. Каждое слово, если оно то самое, оно неизбежно, оно и только оно, и никакое другое, потому что слова это прежде всего настроение.
Часто смысл можно выразить паузой умолчания. Иногда графика текста имеет не меньший смысл, чем словесное содержание.
…повсюду мир тебе открыт и ключ в замке всегда лежит войти не бойся в мир внутри ведь это все есть только ты глубины космоса в тебе весь звездный небосвод в тебе ты глубже солнца и светил как если дверь в себя открыл и вышел в свет и внял любви поверь все это можешь ты ты бог и царь в себе самом так будь достоин пред отцом все есть в тебе чтоб силой стать и никогда не умирать пойми раскрой отдай себя избавься от ненужных я любовью стань стань весь любовь чтобы рождаться вновь и вновь и этот чуждый мир спасать и умирать и воскресать…
(из романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак»)
Знаете ли вы, как строку диктует чувство? Я ощущаю её как некое волнение, как музыку, которую пытаюсь выразить с помощью слов. С помощью слов человек пытается передать не столько смысл, сколько своё ощущение, и потому интонация бывает важнее.
Слова непереводимы, потому что это попытка выразить чувство, образ, который существует неповторимо только в данной культуре, в языке данного народа. Чувства — они между слов. Каждое стихотворение это космогония, — а потому неповторима и непереводима.
Иосиф Бродский, по его собственным словам, не считал себя двуязычным поэтом и утверждал: «для меня, когда я пишу стихи по-английски, — это скорее игра…».
В своей Нобелевской речи Иосиф Бродский, в частности, сказал:
«На сегодняшний день чрезвычайно распространено утверждение, будто писатель, поэт в особенности, должен пользоваться в своих произведениях языком улицы, языком толпы. При всей своей кажущейся демократичности и и осязаемых практических выгодах для писателя, утверждение это вздорно и представляет собой попытку подчинить искусство, в данном случае литературу, истории. Только если мы решили, что «сапиенсу» пора остановиться в своем развитии, литературе следует говорить на языке народа. В противном случае народу следует говорить на языке литературы.
Поэт всегда знает, что то, что в просторечии именуется голосом Музы, есть на самом деле диктат языка; что не язык является его инструментом, а он – средством языка к продолжению своего существования. Язык же – даже если представить его как некое одушевленное существо (что было бы только справедливым) – к этическому выбору не способен.
Поэт, повторяю, есть средство существования языка. Или, как сказал великий Оден, он – тот, кем язык жив. Не станет меня, эти строки пишущего, не станет вас, их читающих, но язык, на котором они написаны и на котором вы их читаете, останется не только потому, что язык долговечнее человека, но и потому, что он лучше приспособлен к мутации.
Если тем, что отличает нас от прочих представителей животного царства, является речь, то литература, и в частности, поэзия, будучи высшей формой словесности, представляет собою, грубо говоря, нашу видовую цель.
Язык и, думается, литература – вещи более древние, неизбежные, долговечные, чем любая форма общественной организации.
Одна из заслуг литературы и состоит в том, что она помогает человеку уточнить время его существования, отличить себя в толпе как предшественников, так и себе подобных, избежать тавтологии, то есть участи, известной иначе под почётным названием «жертвы истории».
Русская трагедия – это именно трагедия общества, литература в котором оказалась прерогативой меньшинства: знаменитой русской интеллигенции».
«Прогресс нации определяется её духовными устремлениями! Стремление же ко всё большему комфорту — самый короткий путь к войне. Россия всегда была сильна духом. Она пример того, как наперекор всем логическим доводам Дух Жив! В этом её главная особенность и отличие от других стран. У нас всё не как у людей. А потому, что Россия — рулетка! Здесь нет обычных законов, здесь всё случай, здесь всё игра. У каждого народа свой путь и своя судьба. Россия была и будет страной свободного духа. Это место – где познаётся Судьба. Поэтому в Россию можно только верить».
(из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература)
Без языка не может существовать культура, без культуры нет нации, а без нации нет страны. Спасти русский язык – значит спасти Россию!
P.S. Буду признателен специалистам за уточнения и дополнения.
А по Вашему мнению, КАК СПАСТИ ЯЗЫК?
© Николай Кофырин – Новая Русская Литература
Метки: Николай Кофырин, президент РФ В.В.Путин, русский язык, Фёдор Достоевский, Фридрих Ницше, язык и культура