По моему мнению, два главных качества характеризуют мужчину — это его любовь к матери и любовь к женщине. У профессора Якова Ильича Гилинского более 700 научных работ, но главное событие его жизни, на мой взгляд, это любовь на протяжении 58 лет к своей супруге Наталии Николаевне Проскурниной.
В 89 лет Яков Ильич продолжает активно работать. Он участвует в различных конференциях, пишет книги. Его творческая энергия меня поражает и восхищает. Свою новую книгу «Криминология и девиантология постмодерна» Яков Ильич посвятил «Светлой памяти Наташи». Мы поговорили о новой книге.
Доктора юридических наук, профессора Якова Ильича Гилинского называют «Отцом девиантологии в России». В СССР он первым занялся исследованием отклоняющегося (девиантного) поведения. Первые две статьи были опубликованы в 1971 году. В результате полувековых трудов Яков Гилинский создал свою теорию, которую назвал ДЕВИАНТОЛОГИЯ.
Я.И. Гилинский полагает: Девиантология – это наука, изучающая социальные девиации (девиантность) и реакцию общества на них (социальный контроль). В широком смысле, это наука о тех отклонениях, которые являлись необходимым условием существования, а то и развития. В перспективе девиантология может стать более общей теорией девиаций в природе и обществе (на физическом, биологическом, социальном уровнях организации мироздания).
В новой книге «КРИМИНОЛОГИЯ И ДЕВИАНТОЛОГИЯ ПОСТМОДЕРНА» читаем:
«Современные концепции девиантности и социального контроля утверждают: сама социальная «реальность является девиантной», а потому «следует интересоваться собственно девиантностью, а не рациональностью», «феномен девиации – интегральное будущее общества», «девиантность – будущее современности».
«Следует отказаться от надежд, связанных с иллюзией контроля»,
«институты, призванные корректировать поведение, на самом деле воспроизводят отклонения… Тюрьмы не столько «вновь приспосабливают» к обществу людей, сколько делают их профессиональными преступниками»,
«попытки сконструировать искусственный порядок в соответствии с идеальной целью обречены на провал»,
а «основа закона есть не что иное, как произвол». (с. 132)
«В природе, в реальной социальной действительности не существует явлений, видов деятельности, форм поведения «нормальных» или же «девиантных» по своей природе, по содержанию, sui generis. Те или иные виды, формы, образцы поведения «нормальны» или «девиантны» только с точки зрения сложившихся (установленных) социальных норм в данном обществе в данное время («здесь и сейчас»)».
«Что считать отклонением, зависит от времени и места; поведение «нормальное» при одном наборе культурных установок, будет расценено как «отклоняющееся» при другом».
«Социальные девиации и девиантное поведение могут иметь для системы (общества) двоякое значение. Одни из них – позитивные – выполняют негэнтропийную функцию, служат средством (механизмом) развития системы, повышения уровня её организованности, устраняя устаревшие стандарты поведения. Это – социальное творчество во всех его ипостасях (техническое, научное, литературное, музыкальное, художественное и др.).
Другие же – негативные – дисфункциональны, дезорганизуют систему, повышают ее энтропию. Это преступность, наркотизм, коррупция, терроризм и др». (с134)
«Девиации присущи всем уровням и формам организации мироздания. В современной физике и химии отклонения обычно именуются флуктуациями, в биологии – мутациями, на долю социологии и психологии выпали девиации». (с. 136)
«Существование каждой системы (физической, биологической, социальной) есть динамическое состояние, единство процессов сохранения и изменения. Девиации (флуктуации, мутации) служат механизмом изменчивости, а, следовательно, существования и развития каждой системы. Без девиаций «ничего никогда породить не могла бы природа», а «порождения» природы не могут без девиаций изменяться (развиваться). Отсутствие девиаций системы означает её не-существование, гибель…».
«Преступность появляется в обществе с момента образования государства. В первобытном обществе люди тоже убивали друг друга (об этом говорят, в частности, следы травм на черепах первобытных людей), насиловали женщин, дрались, «воровали» куски пищи. Но никакой «преступности» не было, поскольку не было уголовного закона». (с. 149)
«Термин преступление есть ярлык (label), который мы применяем к поведению, нарушающему закон. Ключевой пункт – это порождение преступлений уголовным законом, который создан людьми. Преступление как таковое не существует в природе; это выдумка (invention) людей» [Robinson, 2004: 2].
«На каких же основаниях государство криминализирует (объявляет «преступлениями») те или иные деяния? Почему в одном государстве криминализировано одно, в другом – другое? Почему в одном и том же государстве со временем одни деяния криминализируют, другие – декриминализируют?»
«Власть, национализировав, присвоив уголовную юстицию в качестве социального капитала, пожелала, чтобы к преступлению относилось всё, что она называет преступлением» [Кондратюк, Овчинский, 2008: 22].
«За последние десятилетия большинству криминологов стало ясно: в реальной действительности нет объекта, который был бы «преступностью» (или «преступлением») по своему объективному содержанию. Преступление и преступность – понятия сугубо релятивные (относительные) и конвенциональные (как «договорятся» законодатели). Они – социальные конструкты, лишь отчасти отражающие некоторые социальные реалии.
Действительно, некоторые люди убивают других, некоторые завладевают вещами других, некоторые обманывают других и т. п. Но ведь те же самые по содержанию действия могут при определённых условиях не признаваться преступлениями». (с 152-153)
«В криминологии … нужно окончательно, категорически отказаться от учения о личности преступника. [Рыбак, 2020] … Поэтому бессмысленны поиски «гена преступности». Единого для убийцы и коррупционера, насильника и фальсификатора единого государственного реестра юридических лиц…»
«Начиная с 1960-х – 1970-х годов социологи, а затем криминологи пришли к убеждению, что человечество и население каждой страны делится на включ ённых в активную экономическую, политическую, культурную жизнь и исключённых из неё. Последние составляют, в частности, социальную базу преступности, наркопотребления, пьянства, самоубийств и иных «девиаций».
Так, например, по данным МВД РФ, среди всех осуждённых за последние годы доля лиц без постоянного источника доходов (аналог «исключённых») составляла 65-67%, а среди осуждённых за убийства и изнасилования – 72-75%. На совершение/не совершение преступлений политической направленности безусловно играет роль политический режим в стране». (с 186)
Современную криминологию Яков Ильич Гилинский называет ещё НЕОКРИМИНОЛОГИЯ, что обстоятельно доказывает в своих публичных выступлениях.
С Яковом Ильичём Гилинским мы познакомились, когда после службы в 1981 году я начал работать в НИИ комплексных социальных исследований Ленгосуниверситета. Он стал для меня «отцом» в науке. В студенческие годы под руководством Я.И. Гилинского я занимался изучением отклоняющегося (девиантного) поведения молодёжи: мы проводили опросы в школах, на производстве, в местах заключения, в неформальных молодёжных объединениях.
То, что «все мы преступники», я впервые услышал от Якова Ильича Гилинского. Тогда меня это очень удивило, но и обрадовало. Яков Ильич убеждённо доказывал, что с позиции теории «отклоняющегося поведения» каждый человек хотя бы раз в жизни нарушил уголовный закон. «Все мы преступники не потому, что есть пьянство, наркотизм, проституция. А потому, что такой уголовный закон!»
Впоследствии я убедился, что мой научный руководитель прав.
Вместе с Яковом Ильичём я участвовал в работе научных конференций, в том числе и Балтийского криминологического семинара.
В целом я разделяю теорию моего учителя. Трудно не согласиться с утверждением Якова Ильича, что понятие «преступление» есть некая условность, «социальный конструкт», «как договорятся законодатели». Однако, если исключить из Уголовного кодекса какие-то статьи, это ещё не означает избавиться от ряда преступлений. Всегда будут кражи и убийства на почве зависти или ревности, независимо от того, включены ли они в Уголовный кодекс; по моральным представлениям убийства и кражи всё равно будут называться «преступлением».
Яков Ильич справедливо утверждает: «То, что в одной стране – преступление, в другой – не признаётся таковым. То, что преступным было вчера, непреступно сегодня, и наоборот».
Это действительно так. Соглашаясь с влиянием социальных условий на формирование преступного поведения, я считаю, что в критической ситуации верх в человеческом поведении берут инстинкты (или гены). Инстинкты сильнее культуры!
Преступником рождаются или становятся? – вопрос до сих пор открытый.
Знаменитый врач Чезаре Ломброзо утверждал, что «преступниками рождаются».
Основоположник социологического направления А. Кетле полагал, что «преступниками не рождаются, ими становятся. Общество заключает в себе зародыш всех имеющихся совершиться преступлений, потому что в нём заключаются условия, способствующие их развитию; оно подготовляет преступление, а преступник есть только орудие».
Многочисленные психологические эксперименты доказывают, что при определённых условиях почти каждый человек может стать злодеем и преступником. Но не каждый становится! А вот совершить неумышленное преступление по неосторожности может каждый (например, ДТП).
Криминологи всего мира до сих пор спорят о том, что оказывает решающее воздействие на преступное поведение человека: его генетическая природа или социальная среда, законы общества или законы природы? «Среда виновата или подлая натура человеческая?» – вопрошал ещё Достоевский.
Известный этолог Конрад Лоренц, проанализировав поведение многих видов животных, подтвердил вывод Зигмунда Фрейда, что агрессия не является лишь реакцией на внешние раздражители. Если убрать эти раздражители, то агрессивность будет накапливаться и проявляться по самым незначительным поводам. Если агрессия вызвана внешним раздражителем, то она выплёскивается не на раздражитель (скажем, особь, находящуюся выше в иерархии), а переадресуется особям, находящимся ниже в иерархии или неодушевленным предметам (т.е. бьют не людей, а вещи).
Что сильнее влияет на поведение человека: его генетика или социальная среда?
В одинаковых обстоятельствах один человек совершит преступление, а другой (в силу своего воспитания или генотипа) не совершит. Например, не всякий может совершить изнасилование даже в благоприятной для того обстановке (из-за своих физиологических особенностей). Если холерик на оскорбление ответит взаимным оскорблением и может даже убить обидчика, то флегматик сделает вид, что оскорбление не заметил. Один человек будет воровать в коррупционной системе ведомства, а другой уволится.
На мой взгляд, гены в большей степени определяют поведение человека, нежели социальные условия. Клептоманы и педофилы это просто больные люди, которых надо лечить, поскольку лишение свободы не избавит их от пагубного влечения. Правда, у Я.И. Гилинского другая позиция. Он категорически отрицает генетическую природу преступности.
Физиологические, психические, интеллектуальные способности во многом определяются наследственностью. В Висконсинском университете в результате наблюдений над 700 парами близнецов установили, что такие черты характера человека как трусость, робость и склонность к переживаниям в большей степени обусловлены генетической предрасположенностью, нежели воспитанием и жизненным опытом.
Доказательством тому служит в том числе и жизнь Якова Ильича. Он унаследовал от своих предков исключительные интеллектуальные способности, настойчивость характера и упорство в достижении цели. Несмотря на неблагоприятные обстоятельства социальной среды и запреты советского времени, Якову Ильичу всё же удалось защитить диссертацию, создать свою теорию и добиться её всемирного признания. Он добился того, от чего другой бы отступился или просто не смог осуществить из-за недостатка интеллектуальных или волевых способностей. То есть, можно сказать, что гены одержали победу над социальной средой.
Почему же люди нарушают правила порядка (закон), ведь порядок выгоден практически всем?
Во-первых, соблюдение общепринятого порядка требует отказаться от определённой степени личной свободы.
Во-вторых, как и все живые существа, люди инстинктивно борются за «место под солнцем». Занявшие наилучшие места, пытаются установить выгодный им порядок, охраняющий их положение. Но борьба за наилучшее место продолжается: совершаются преступления, революции, одни свергают других, и так бесконечно…
В-третьих, Закон имеет целью оградить общество от проявлений человеком своего подлинного Я, если это Я вступает в противоречие с Я других людей. Однако никакой закон не останавливает людей от проявлений своей сущности. Всегда убивали, и будут убивать, даже страх смертной казни не останавливает.
Одни считают, что наш мир есть результат долгой эволюции, и надо жить по природным законам естественного отбора, где выживает сильнейший, а слабый погибает; где каждый за себя и выжить надо любой ценой.
Другие полагают, что мир сотворён Богом и надо жить по божественным законам, любить ближних и помогать слабым.
Третьи убеждены, что человек живёт в социуме и должен создавать законы для социума. В трактате «Законы» Платон подробно разбирает, по каким законам должны жить люди.
Девиантология – не просто наука об обществе, это особая теория общих закономерностей развития общества и природы в целом. Я.И. Гилинский критически оценивает возможность создания справедливого общества без насилия и взаимоуничтожения.
«Очевидно возможны два варианта для человечества, – полагает профессор Гилинский. – Первый, менее вероятный — человечество выживет, пройдя тяжелейший в истории период постмодерна. Причём выживет, возможно, достигнув невиданных успехов в своём генетически – технологическом развитии. Второй, более вероятный, учитывая тяжёлое прошлое — человечество погибнет в результате омницида — ядерного, или экологического, или космологического, или…»
Яков Ильич называет себя малициристом (от лат. malum – зло, malitia – злоба). Он считает, что в силу второго закона термодинамики в конечном счёте во всякой системе «побеждает» энтропия – распад, гибель («зло»!).
В своей книге «Онтологический трагизм бытия» Яков Ильич утверждает:
1\ Вся история человечества, история каждой человеческой жизни – муки, страдания, горе, несчастье.
2\ Суть – в неизбывном онтологическом трагизме бытия: в его преходящести, конечности, смертности. Никакой другой жизни после смерти нет.
3\ Всякая жизнь не имеет «смысла».
4\ В силу второго закона термодинамики в конечном счёте во всякой системе «побеждает» энтропия – распад, гибель («зло»!).
В прошлом году учёный из Румынии установил новый закон физики, названный «вторым законом динамики информации», чтобы объяснить, как ведёт себя информация. Его закон устанавливает, что энтропия или хаос в информационной системе уменьшается, а не увеличивается. Этот новый закон противоположен второму закону термодинамики, который утверждает, что уровень беспорядка или хаотичности в системе всегда будет расти или оставаться постоянным. Проще говоря, всё идёт к равновесному состоянию.
То есть, возможно, вселенная не «схлопывается», а находится в состоянии динамического равновесия: периоды спада сменяются периодами улучшения. То есть развитие циклично, как и предполагали древние. По форме вселенная это замкнутая спираль. И тогда не зло господствует в мире, как убеждён Яков Ильич, но любовь.
Яков Ильич называет себя реалистом и атеистом.
Я же пессимист. Но мой пессимизм оптимистический. Когда знаешь, что в будущем будет только хуже, начинаешь ценить настоящее. Когда нет и не может быть надежды на лучшее, живёшь, осознавая весь трагизм бытия, но это трагизм героический!
В теории Якова Ильича отсутствует метафизический и теологический взгляд на проблему.
Я же скорее метафизик. Наука ещё не всё познала, и потому всегда рано делать окончательные выводы. Нас окружает ещё много не познанных тайн. Наука развивается из предположений и веры в существование того, что ещё не открыто. Я допускаю существование ещё не познанной Силы, которая управляет нашим миром. Возможно, в процессе развития науки мы обнаружим эту Силу и докажем её существование.
Трудно предположить, что мироздание изначально задумывалось как трагедия. Хотя кто-то полагает, что жизнь на Земле сущий ад, рождение здесь – наказание за грехи, а планета – исправительная колония.
Но если жизнь изначально зло, то зачем творить добро, стараться быть добрым – надо быть злым, ибо такова жизнь?
Основная идея Гилинского в том, что смерть есть зло.
Однако есть масса случаев, когда люди воспринимают смерть как благо, когда люди желают смерти и она для них оказывается спасительным выходом.
Смерть такое же естественное явление как и рождение. Старое умирает, чтобы дать место новому. Без смерти не было бы обновления и развития. Даже если это обновление и развитие лишь цикл в извечном круговороте бытия.
Яков Ильич утверждает, что смерть это абсолютный конец и полная тьма, а потому трагедия.
Но всегда ли смерть это трагедия?
Почему смерть считается трагедией и соответственно трагична жизнь?
Кто может доказать, что смерть это конец существования и нет продолжения?
А если после смерти, возможно, нас ждёт продолжение каждому по вере его, тогда и смерть в радость и жизнь не трагедия?..
Смерть – это полный конец или трансформация – точно не знает никто, лишь догадки и предположения. Но почему тогда не верить в светлое будущее, а ждать непременно тёмное?
Смерть должна оставаться тайной. Если люди узнают, что смерти как полного угасания сознания нет и что нас ждут последствия того, как мы прожили эту жизнь… Если люди перестанут бояться смерти, это будет величайшая революция сознания и нашей жизни. Если у людей исчезнет страх смерти, это может иметь самые невероятные последствия. Одни совсем перестанут ценить жизнь, другие наоборот – захотят увидеть плоды в продолженном существовании.
Возможен ли абсолютный конец, после которого уже ничего не будет?
Вечность на то и вечность, что она, как и круг, не имеет конца, и в ней всё уже было.
Если смерть это зло, то что есть благо? – Бессмертие?
Ещё древние поняли, что бессмертие это проклятие (Вечный жид Агасфер). И сейчас многие люди в больничных палатах мучаются от того, что хотят, но не могут умереть, а денег на эвтаназию нет. Впрочем, эвтаназия запрещена в России.
Какой будет жизнь, если в ней не будет смерти, страха и бегства от смерти?
И что это будет за жизнь, если не будет в ней страданий, боли и слёз?
Древние говорили: «memento mori» – помни о смерти!
Философ всю жизнь тем и занимается, что готовится к смерти.
Но нужно ли готовиться к смерти? – Если после смерти ничего нет, то зачем?
На мой взгляд, в любом случае лучше приготовиться, а вдруг там что-то есть…
Если после смерти ничего нет, то нет и разочарования. А вот если будет продолжение, то каково тому, кто неожиданно встретит то, во что не хотел верить?!
Даже если после смерти ничего нет, то почему смерть нагоняет такой ужас и придаёт жизни трагическое ощущение? Ведь при нынешних условиях для многих смерть кажется спасительным избавлением от страданий и тягот жизни, и даже внушает оптимизм (верующим).
Нужно ли бояться смерти при том, что она неизбежна?
Что происходит после смерти, мы не знаем и не должны знать. Но всё что создал человек, остаётся людям, и хорошее и плохое; в памяти людей он продолжает жить.
Яков Ильич неоднократно говорил мне, что не верит в жизнь после смерти.
Действительно, это вопрос исключительно веры. Одни верят, что после смерти их ждёт Суд, а по результатам – рай или ад. Другие верят, что не будет ничего.
Доказательства, которые представляют люди, пережившие клиническую смерть, не всех убеждают.
Эпикур говорил: смерти нет, ибо пока мы живы, мы не можем познать состояния смерти, а когда умерли, то уже не можем.
Но очевидно, что есть состояние, предшествующее смерти. Для некоторых это продолжительная болезнь, для других агония, для третьих – исповедь перед смертью.
Если смерть это тьма, то всё равно есть момент угасания сознания, и важно, что в этот момент переживаешь: страх, облегчение или надежду на продолжение.
Говорят, что каждый видит то, что хочет увидеть: одни – тьму небытия, другие – свет в конце тоннеля…
Многие учёные были глубоко верующими людьми. Важно не путать веру в наличие Высшей Силы, управляющей нашим миром, с поповскими сказками о мудром старце, сидящем на облаках.
Британский нейроучёный Анил Сет выдвигает революционную идею — мы живём в контролируемой галлюцинации! В новой книге «Быть собой. Новая теория сознания» Анил Сет показывает, что наш мозг выстраивает окружающий мир как наиболее вероятное предположение, самоощущение, наше я — тоже разновидность контролируемой галлюцинации. Мозг не просто прогнозирует внутреннее состояние организма, но и «предсказывает» происходящее вокруг. Восприятие же это корректировка иллюзии. Ощущение свободы воли — это восприятие, ход времени тоже.
Никто не может дать доказательного ответа, что будет с нами после нашей смерти. Поэтому нужен успокаивающий смысл, делающий человека счастливым.
Поэт Иосиф Бродский всю жизнь пытался преодолеть ужас смерти. Иосиф Александрович признавал: «Две вещи оправдывают существование человека на земле: любовь и творчество».
В последних строках «Божественной Комедии» Данте утверждает:
«Но собственных мне было мало крылий;
И тут в мой разум грянул блеск с высот,
Неся свершенье всех его усилий.
Здесь изнемог высокий духа взлёт;
Но страсть и волю мне уже стремила,
Как если колесу дан ровный ход,
Любовь, что движет солнце и светила».
Любовь не только безусловное счастье в этой жизни, но и состояние, которое, возможно, пригодится в жизни иной. Быть может, цель жизни состоит в том, чтобы научиться любить, любить несмотря ни на что.
Жизнь становится страданием, когда теряется смысл жить.
Объективный смысл Бытия мы познать вряд ли сможем (меньшая система не может постигнуть большую), – можем лишь предполагать, строить догадки. А вот личный смысл каждый придумывает себе сам. Человеку нужен смысл зачем он живёт, зачем трудится, зачем мучается. Иначе все трудности непереносимы.
Гилинский отрицает наличие смысла жизни и утверждает, что в силу второго закона термодинамики в конечном счёте во всякой системе «побеждает» энтропия – распад, гибель («зло»!). Однако Яков Ильич не отрицает ценность любви и на деле своей жизнью утверждает любовь как смысл жизни.
Как же связаны неокриминология и любовь?
Я считаю, что главное в человеке не профессия, не его дело и даже не творчество. Главным для меня критерием оценки человека служит то, как и кого он любит. Именно любовь наиболее полно и всесторонне характеризует личность.
С Наталией Николаевной Проскурниной Яков Ильич был счастлив 58 лет. «МОЁ ВСЁ» – так он называет свою супругу. Гуманизм, терпимость, любовь к природе и животным, – всё это частички любви к его верной спутнице – Наташе. Наталия Николаевна вычитывала и редактировала все публикации Якова Ильича, составляла объёмную библиографию, насчитывающую 800-900 источников. Оба вместе объехали почти полмира.
Возможно, их любовь не уникальна, но очевидно редкая. Если бы не было в жизни Якова Ильича такой женщины, которую он любил на протяжении 58 лет и любит до сих пор, возможно и созданная им теория была бы несколько иной.
Год назад 21 января 2023 года не стало Наталии Николаевны. Но вместе с её смертью не умерла любовь, и до сих пор несмотря ни на что она живёт в сердце Якова Ильича!..
Так что же вы хотели сказать своим постом? – спросят меня.
Всё что я хочу сказать людям, заключено в основных идеях:
1\ Цель жизни – научиться любить, любить несмотря ни на что
2\ Смысл – он везде
3\ Любовь творить необходимость
4\ Всё есть любовь
А по Вашему мнению, как связаны НЕОКРИМИНОЛОГИЯ И ЛЮБОВЬ?
© Николай Кофырин – Новая Русская Литература
Метки: криминология, любовь, неокриминология, социология, философия, юриспруденция, Яков Гилинский