Посмотрел фильм «Оппенгеймер» и был разочарован, хотя фильму присудили 7 Оскаров. Почему?
О Роберте Оппенгеймере я узнал ещё в 9 классе, когда в процессе подготовки доклада об атомной бомбардировке американцами Хиросимы и Нагасаки прочитал книгу Вс. Овчинникова «Тени на мосту Айои». Хиросима и Нагасаки были густонаселёнными мирными городами без военных объектов, и потому не являлись законной военной целью. В результате двух взрывов мгновенно погибли 80 тысяч мирных жителей. Это преступление против человечности осталось безнаказанным.
Оппенгеймера называли «отцом атомной бомбы». А он после атомной бомбардировки Японии хотел реабилитироваться в глазах мировой общественности. Для меня Оппенгеймер воплощение морального выбора и мук совести. К сожалению, часто только после совершения преступления человек понимает всю тяжесть содеянного. Так было с героем романа «Преступление и наказание» Родионом Раскольниковым. Об этом говорили на семинаре «Русская мысль» в Русской христианской гуманитарной академии им. Достоевского.
Дж. Роберт Оппенгеймер родился в Нью-Йорке 22 апреля 1904 года в семье еврейских эмигрантов из Германии. В школе Оппенгеймер был разносторонним учеником, интересовался искусством, поэзией, философией. Университет окончил с отличием. В возрасте 23 лет защитил диссертацию на степень доктора философии.
Его интересовало всё: в один и тот же день он мог обсуждать и квантовую электродинамику, и космические лучи, и рождение электронных пар, и ядерную физику.
Кто общался с Робертом, делились на два лагеря: одни считали его отчуждённым и выразительным гением и эстетом, другие видели в нём вычурного и тревожного позёра.
На протяжении жизни Оппенгеймер испытывал периоды депрессии. Его друзья отмечали склонность к саморазрушительному поведению. «Физика мне нужна больше, чем друзья», — сказал Роберт однажды своему брату.
Оппенгеймер опубликовал более десятка научных статей, в том числе много важных работ по квантовой механике. В соавторстве с Борном была опубликована знаменитая статья «О квантовом движении молекул». Но разнообразие интересов порой не позволяло Роберту полностью сосредоточиться на отдельной задаче. Одной из привычек Оппенгеймера, которая удивляла его коллег и друзей, была склонность читать иностранную литературу на языке оригинала, в особенности поэзию.
Оппенгеймер был сверхобразован в тех областях, которые лежат вне научной традиции. Например, он интересовался религией — в частности, индусской религией, — что вылилось в ощущение загадочности Вселенной. Он ясно понимал физику, глядя на то, что уже было сделано, но на границе он имел склонность чувствовать, что там гораздо больше загадочного и неизвестного, чем было на самом деле. Он отворачивался от тяжёлых, грубых методов теоретической физики к мистической области свободной интуиции.
9 октября 1941 года президент Рузвельт одобрил ускоренную программу по созданию атомной бомбы. Оппенгеймеру предложили возглавить группу, которая бы занималась изучением того, что и в каком порядке нужно сделать, чтобы получить бомбу.
Для руководства своей частью атомного проекта Армия США в июне 1942 основала «Манхэттенский инженерный округ», более известный впоследствии как Манхэттенский проект.
Всё время, пока шла разработка атомной бомбы, Оппенгеймер был под пристальным наблюдением, как со стороны ФБР, так и со стороны внутренней службы безопасности Манхэттенского проекта, из-за своих прошлых связей с коммунистическим движением.
Но руководитель «Манхэттенского проекта» по созданию атомной бомбы генерал Лесли Гровс считал, что Оппенгеймер был слишком важен для проекта, чтобы отстранять его из-за этого подозрительного случая.
Генерал Гровс обнаружил в Оппенгеймере одну особенность, которую не заметили другие люди, — «чрезмерное тщеславие»; это свойство, по мнению генерала, должно было подпитывать порыв, необходимый для продвижения проекта к успешному окончанию.
Результатом слаженной работы учёных в специально построенном городе Лос-Аламосе стал первый искусственный ядерный взрыв 16 июля 1945 года. Были опасения, что в результате взрыва может запустится цепная реакция, которая уничтожит весь мир. На деле этого не произошло. Но Оппенгеймеру мерещилось, что это может случиться и весь мир погибнет в термоядерной катастрофе.
Будучи культурным и интеллигентным физиком-теоретиком и став при этом дисциплинированным военным организатором, Оппенгеймер олицетворял отказ от образа «витающих в облаках» учёных.
После прихода к власти нацистов, оставшиеся в Германии физики, по убеждению, а не по команде сверху, проводили эксперименты на ускорителях и успешно работали над созданием атомной бомбы. Они создали и испытали ядерное оружие до падения гитлеровского режима, но изготовить пригодное для бомбометания устройство так и не успели. Хотя у нацистов была ракета Фау-2 и два заряда «грязной бомбы», которыми они угрожали взорвать Лондон и Париж.
Когда шла война против Германии, моральный выбор Оппенгеймера возглавлять работы по созданию атомной бомбы был оправдан. Но когда в мае 1941 года война в Европе окончилась, а Япония была на пороге поражения, зачем было подвергать атомной бомбардировке Хиросиму и Нагасаки?
В мае 1945 года была создана экспертная группа, в которую входил и Оппенгеймер. Эта группа высказала свои заключения не только о предполагаемых физических последствиях применения атомной бомбы, но и по возможному военному и политическому её значению. Среди прочего, в докладе высказывалось мнение по таким деликатным вопросам, как, например, нужно ли информировать Советский Союз о созданном оружии перед тем, как применять его против Японии, или нет.
Советский Союз не только не проинформировали, но и сама атомная бомбардировка Японии имела цель показать возможности применения этого оружия для сдерживания бывших союзников. Оппенгеймеру стало ясно, что из-за взаимных подозрений США и Советского Союза гонки вооружений не избежать.
6 августа 1945 года американский бомбардировщик сбросил на японский город Хиросиму атомную бомбу («Малыш»), эквивалентную по мощности 13-18 килотоннам тротила. Взрыватель 4-тонного боеприпаса сработал спустя 43 секунды у моста Айой в 600 метрах от Госпиталя Сима, где находились врачи, лечащие тяжелобольных детей. На мосту Айой запечатлелись тени уничтоженных взрывом людей.
Три дня спустя, 9 августа 1945 года, атомная плутониевая бомба («Толстяк»), эквивалентная от 19 до 21 килотонне тротила, была сброшена на город Нагасаки.
В результате двух взрывов мгновенно погибли 80 тысяч человек, к концу 1945 года общее число погибших, включая также онкологические заболевания и лучевую болезнь, составило от 90 до 166 тысяч человек в Хиросиме и от 60 до 80 тысяч человек — в Нагасаки.
После атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки Оппенгеймер сделался национальным представителем науки. Как и многие учёные его времени, Оппенгеймер понимал, что безопасность в отношении ядерного оружия может обеспечивать лишь международная организация, такая, как только что образованная ООН.
В 1953 году директор Федерального бюро расследований Джон Эдвард Гувер получил письмо Ульияма Бордена, в котором тот выражал своё мнение, «основанное на нескольких годах исследования, согласно имеющимся секретным сведениям, что Дж. Роберт Оппенгеймер — с определённой долей вероятности — является агентом Советского Союза».
Но Оппенгеймер никогда не занимался шпионажем в пользу Советского Союза. Спецслужбы СССР периодически пытались завербовать его, но не добились успеха. Более того, он уволил из Манхэттенского проекта нескольких людей, симпатизировавших Советскому Союзу.
Используя своё положение Оппенгеймер, выступал в поддержку международного контроля над ядерной энергией с целью предотвращения распространения атомного оружия и ядерной гонки. Эта антивоенная позиция и его контакты с коммунистическими организациями в 1940-е годы вызвали гнев ряда политических деятелей. В итоге, после широко известного политизированного слушания в 1954 году, Оппенгеймер был лишён допуска к секретной работе.
Позднее в интервью он сказал: «Вся эта чёртова штука [его слушания по допуску] была фарсом, а эти люди пытаются увидеть во всём этом трагедию. …Я никогда не говорил, что сожалел об участии в создании бомбы на ответственном посту».
В 1965 году Оппенгеймера во время одной из телепередач попросили снова вспомнить о моменте испытательного взрыва. Роберт ответил: «Мы знали, что мир уже не будет прежним. Несколько человек смеялись, несколько человек плакали. Большинство молчали. Я вспомнил строку из священной книги индуизма, Бхагавадгиты; Вишну пытается уговорить Принца, что тот должен выполнять свой долг, и, чтобы впечатлить его, принимает своё многорукое обличье и говорит: «Я — Смерть, великий разрушитель миров». Я полагаю, что все мы, так или иначе, подумали о чём-то подобном».
Оппенгеймер трижды выдвигался на Нобелевскую премию, но так и не был награждён.
Не имея прямого политического влияния, он продолжал читать лекции, писать труды и работать в области физики. Десять лет спустя президент Джон Кеннеди наградил учёного премией Энрико Ферми.
В своих речах и общедоступных статьях Оппенгеймер постоянно обращал внимание на сложность управления мощью знаний в мире, где свобода обмениваться идеями, присущая науке, всё больше и больше сковывается политическими отношениями.
Оппенгеймер отвергал идею «дипломатии ядерных канонерок». «Цели этой страны в области внешней политики, — писал он, — не могут быть в подлинном или прочном виде достигнуты насилием».
Оппенгеймер яростно отстаивал идею международного контроля над вооружениями, а также предпринимал попытки увести политический курс от горячей проблемы гонки вооружений. Когда правительство обратилось к нему с вопросом, стоит ли инициировать программу по ускоренной разработке атомного оружия на основе водородной бомбы, Оппенгеймер поначалу посоветовал воздержаться от этого, хотя он поддерживал создание подобного оружия, когда участвовал в Манхэттенском проекте. Роберт руководствовался частично этическими соображениями, чувствуя, что такое оружие может быть применено только стратегически — против гражданских целей — и вылиться в миллионы смертей.
Оппенгеймер символизировал наивность веры учёных в то, что они могут контролировать применение своих изобретений. Роберта рассматривали как символ дилемм, касающихся моральной ответственности учёного в ядерном мире. До конца жизни Оппенгеймер не мог простить себе вины за создание атомной бомбы, которая была сброшена на Хиросиму и Нагасаки.
Есть иллюзия, будто у физиков должен быть «комплекс Оппенгеймера», синдром вины. Но так ли это?
04\02\2023 доктор технических наук И. Г. Абрамсон сделал доклад «Квантовая научная революция ХХ века» на заседании Философского клуба РФО в Доме учёных в Лесном
К сожалению, очень часто только после совершения преступления человек понимает всю тяжесть содеянного. Об этом роман Фёдора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание».
«Право на преступление» – основная идея романа.
Родион Раскольников говорит: «Я просто-запросто намекнул, что «необыкновенный» человек имеет право… то есть не официальное право, а сам имеет право разрешить своей совести перешагнуть… через иные препятствия, и единственно в том только случае, если исполнение его идеи (иногда спасительной, может быть, для всего человечества) того потребует…»
«Законодатели и установители человечества, начиная с древнейших, продолжая Ликургами, Солонами, Магометами, Наполеонами и так далее, все до единого были преступники, уже тем одним, что, давая новый закон, тем самым нарушали древний, свято чтимый обществом и от отцов перешедший, и уж, конечно, не останавливались и перед кровью, если только кровь (иногда совсем невинная и доблестно пролитая за древний закон) могла им помочь», – говорит Раскольников в романе «Преступление и наказание»
«Это их закон… Закон, Соня! – говорит Раскольников. – Это так!.. И я теперь знаю, Соня, что кто крепок и силён умом и духом, тот над ними и властелин! Кто много посмеет, тот у них и прав. Кто на большее может плюнуть, тот у них и законодатель»
«Но если ему надо, для своей идеи, перешагнуть хотя бы и через труп, через кровь, то он внутри себя, по совести, может, по–моему, дать себе разрешение перешагнуть через кровь, – смотря, впрочем, по идее и по размерам её, – это заметьте».
По большому счёту в мире всего две Идеи:
Первая – мир был сотворён Богом и надо жить по божественным законам, любить ближних и помогать слабым.
Вторая – наш мир результат долгой эволюции, и жить надо по природным законам естественного отбора, где выживает сильнейший, а слабый погибает, где каждый за себя и выживать надо любой ценой.
По каким же законам жить: бороться за выживание любой ценой или жертвовать собой ради любви к ближнему?
Если жить по закону Бога, то нужно жертвовать собой из любви к ближнему.
Но если жизнь даётся только раз и бессмертия не существует, то стоит ли жертвовать своей единственной жизнью во имя какой-либо идеи?
Что ценнее: жизнь или идея?
Если всего ценнее человеческая жизнь, то ради сохранения своей жизни можно пожертвовать любыми идеалами.
Если важнее идея, то ради высокой идеи можно пожертвовать своей жизнью, а если потребуется, то и жизнью других людей.
По Дарвину всякого рода идеи является обманом одних ради процветания других. С точки зрения биологии, умирать ради каких-то там идей, часто ошибочных, ради принципов и убеждений, полный абсурд. Человек должен жить и размножаться, а не умирать ради немыслимых и часто лживых идей.
Но если жить по дарвиновскому закону, то ради самосохранения и продолжения жизни допустимо пойти на любое преступление. Собственная жизнь, очевидно, дороже, чем жизнь другого. Можно даже убить нападающего в ситуации необходимой обороны. Уголовный закон оправдывает убийство другого человека ради личного выживания в ситуации необходимой обороны.
Желание выжить любой ценой куда естественнее, чем готовность к самопожертвованию. Эгоизм – естественное состояние, он спасает. Альтруизм – приводит к самопожертвованию, хотя в природе тоже встречается.
Может ли быть самопожертвование достойной целью, когда требуется выживать?
Самосохранение – главнейший инстинкт. Наши мнения и представления могут быть ошибочны, а выживание несмотря ни на что главная цель. Вся панорама человеческого чувственного опыта и психической деятельности формируется биологическим побуждением оставаться в живых.
Должен ли человек приспосабливаться к меняющимся условиям или не изменять своим принципам?
Приспособление – природный механизм выживания. Кто не приспосабливается к изменяющимся внешним условиям чаще всего погибает.
Принципы могут быть ошибочны, их можно подкорректировать, ими можно пожертвовать, никакие принципы не стоят самой жизни?
Пока ты жив, ты можешь поменять принципы, что и делают люди, способные быстро изменять свои убеждения. Куда ветер дует, туда они и поворачиваются. Для них жизнь важнее всего. Они всегда придумают себе оправдание. Человек есть существо ко всему привыкающее и себя оправдывающее. Можно найти убедительное оправдание всему.
Людей не интересует истина, для них кто сильнее, тот и прав, ибо сила обеспечивает выживание. Хитрые обманывают слабых, побуждая их жертвовать своей жизнью. Можно говорить что угодно, лгать, предавать, изворачиваться, лишь бы сохранить свою жизнь и желательно не потеряв своего места под солнцем.
В человеческом сообществе действуют те же законы джунглей, что и среди диких зверей; господствует право силы, а не сила права, выживает сильнейший, и сильнейший всегда прав. На мораль и право плюют, если всего можно добиться силой.
Человек не склонен признавать свои ошибки, и более того, хочет, чтобы за его ошибки расплачивались другие, часто невиновные люди. Лживость, зависть, жадность в инстинктивной природе человека.
Иммануил Кант говорил: «Мораль — это учение не о том, как мы должны сделать себя счастливыми, а о том, как мы должны стать достойными счастья».
Человек есть «самый главный предмет в мире», полагал Кант. Существование человека «имеет в себе самом высшую цель…»
«Две вещи наполняют душу всегда новым и всё более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них — это звёздное небо надо мной и моральный закон во мне».
Философ пытался обнаружить основополагающий моральный закон. По Канту, только безусловный принцип, то есть не зависящий от всякого объекта желания, может иметь силу подлинного морального закона. В результате Иммануил Кант формулирует принцип, который он назвал КАТЕГОРИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТИВ: «Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом».
Божественные законы людьми не соблюдаются! Люди живут инстинктами. Человек — животное! Все хотят сделать человека лучше, а он не может, не может! В реальности правят другие законы. Право силы — вот реальное право. А добро, справедливость, любовь — это всё… Оглянись вокруг! Развязавшие войну так называемые цивилизованные нации наплевали на ими же установленные законы, а про божественные даже не вспоминают; они убивают, потому что им это выгодно. Победит не разум, а грубая сила!»
(цитаты из из моего романа-исследования «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» и романа-быль «Странник» (мистерия) на сайте Новая Русская Литература
Так что же вы хотели сказать своим постом? – спросят меня.
Всё что я хочу сказать людям, заключено в основных идеях:
1\ Цель жизни – научиться любить, любить несмотря ни на что
2\ Смысл – он везде
3\ Любовь творить необходимость
4\ Всё есть любовь
А Вы согласны, с МОРАЛЬНЫМ ВЫБОРОМ ОППЕНГЕЙМЕРА?
© Николай Кофырин – Новая Русская Литература
Метки: атомная бомба, нагасаки, Николай Кофырин, Новая Русская Литература, премия оскар, роберт оппенгеймер, фильм оппенгеймер, хиросима