В последнее время политики разных стран откровенно игнорируют международное право, заключённые договоры и соглашения. Обосновывают они это изменившейся политической конъюнктурой, своими национальными интересами. Говоря о верховенстве закона и правовом государстве, на практике политики демонстративно игнорируют закон.
Как же вернуть политиков в правовое поле?
С этим вопросом я пришёл на XXVIII международную Балтийскую криминологическую конференцию «Преступность и социальный контроль в эпоху постмодерна», которая проходила 27-28 мая 2015 года на юридическом факультете РГПУ им.Герцена в Санкт-Петербурге. На конференцию меня пригласил мой учитель – заведующий кафедрой уголовного права, доктор юридических наук, профессор Яков Ильич Гилинский.
Я слушал доклады учёных и ловил себя на мысли: почему политики призывают жить по закону, но при этом сами нарушают закон? Выходит, право и закон это одно, а жизнь и политика – совсем другое?!
В перерывах между докладами, я поинтересовался у известных учёных-криминологов, как же вернуть праву его законную силу.
Сейчас политики очень часто используют понятие «зло» для обозначения своего противника или оппонента. При этом себя они считают воплощением «добра», а противника – воплощением «зла». Борьбу и даже войну со «злом» объявляют чуть ли не своей священной миссией. «Зло» становится ярлыком в политической борьбе. Пожалуй, самый известный пример – «империя зла».
Недавно я был приглашён и участвовал в очередном заседании Санкт-Петербургского международного криминологического клуба. С докладом выступил доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права и криминологии Нижегородской правовой академии Геннадий Николаевич Горшенков.
В его докладе мне особенно понравились размышления о «политизации зла». Именно об этом я и задал вопрос докладчику. Кто же он – доктор ЗЛО?
Меня, как и многих людей, мучает вопрос: почему мы всё боремся с преступностью, а победить её не в силах? Почему преступность неискоренима?
С этим вопросом я пришёл на международную конференцию «Преступность, девиантность, социальный контроль в эпоху постмодерна», которая проходила 25-26 сентября 2014 года на юридическом факультете РГПУ им.Герцена в Санкт-Петербурге. На конференцию меня пригласил мой учитель – доктор юридических наук, профессор Яков Ильич Гилинский, 80-летнему юбилею которого и была посвящена конференция.
В студенческие годы я под руководством Я.И.Гилинского занимался изучением девиантного поведения молодёжи и, в частности, неформальных молодёжных объединений. Недавно Яков Ильич подарил мне 3-е издание своей монографии «Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений», где на 175 странице упоминает и меня как исследователя девиантного поведения. Моя диссертация, по прихоти судьбы, превратилась в роман-исследование «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак», где я изложил свои научные взгляды и споры с учителем.
При советской власти была поставлена цель полной и окончательной победы над преступностью. Никита Хрущёв говорил, что ещё пожмёт руку последнему преступнику. Но преступность победить оказалось невозможно.
Так почему же неискоренима преступность?
В кулуарах конференции я задал этот вопрос учёным-криминологам, и они поделились со мной своим мнением.
ГОВ (глобальная олигархическая власть) – это неформальная нелегитимная власть мировой олигархии, исподволь управляющая миром, в том числе через законные правительства и органы государственной власти.
Термин предложен доктором юридических наук, профессором Д.А.Шестаковым, который 27 июня 2014 года на очередном заседании Санкт-Петербургского международного криминологического клуба сделал доклад «Криминологическая теория революций».
По его мнению «преступность современного мира определяет всё более взаимопрорастающая своими составными частями, усиливающаяся Глобальная Олигархическая Власть (ГОВ). … Ни для кого не секрет, что западными спецслужбами написан и постоянно оттачивается очередной сценарий «революции» и для России».
Я задал вопрос: «Каковы шансы Глобальной Олигархической Власти по свержению законного правительства в Российской Федерации?»
16 июня исполняется 80 лет моему учителю и научному руководителю – доктору юридических наук, профессору Якову Ильичу Гилинскому.
Я знаю Якова Ильича как бесстрашного человека. В самые тяжёлые времена советской власти он не боялся говорить правду, проводил рискованные научные исследования, результаты часто запрещали публиковать или публиковали под грифом «для служебного пользования».
Гилинский всегда удивлял меня смелостью высказываний. Кажется, он никогда и ничего не боялся. Но сейчас он испытывает страх. В недавнем разговоре Яков Ильич посетовал: «сегодня мы вернулись к тому, с чего начиналось: опять цензура, опять не всё можно говорить, опять не всё можно писать, не обо всём. Я и вам скажу не всё, что я думаю. Я боюсь! И самое страшное, что я вынужден бояться. Не так даже страшно, что я боюсь, как страшно то, что я и мне подобные вынуждены бояться говорить что-либо. Все боятся!..»
После теракта 11 сентября 2001 года был принят закон, по которому разрешалось ради безопасности и для устранения террориста убивать и его заложников – ни в чём неповинных людей. Таким образом, право на безопасность одних теперь допускает совершение преступления в отношении других.
Проблеме «право безопасности» было посвящено очередное заседание Санкт-Петербургского международного криминологического клуба. Президент клуба заслуженный деятель науки России, доктор юридических наук, профессор Дмитрий Анатольевич Шестаков считает, что должна соблюдаться мера безопасности.
Сегодня меры безопасности теснят право. Но всегда ли мера безопасности, даже если она основана на законе, является правомерной?
Что важнее: безопасность личности или безопасность государства?
Недавно я был на встрече с Маратом Гельманом – знаменитым галеристом и арт-менеджером. Полтора часа, затаив дыхание, мы слушали размышления о современном искусстве, о роли города в художественном творчестве, о взаимоотношениях художника и властителя, об искусстве власти и власти искусства.
По мнению Марата Гельмана, отношение власти к художникам можно выразить словом «лояльность». Делайте, что хотите, но будьте лояльны, не ходите на всякие оппозиционные митинги, и мы будем платить вам за лояльность. С советского времени осталось отношение власти к искусству как к идеологическому подразделению. Власть ставит перед искусством задачи: пропагандируйте и прославляйте…
Мне удалось задать несколько вопросов Марату и получить весьма интересные ответы.
То, что «все мы преступники», я впервые услышал в студенческие годы из уст моего научного руководителя Якова Ильича Гилинского. Тогда меня это очень удивило, но и обрадовало. Яков Ильич убеждённо доказывал, что с позиции его теории «отклоняющегося поведения» каждый человек хотя бы раз в жизни нарушил уголовный закон. Впоследствии я убедился, что мой научный руководитель был прав.
Я.И.Гилинский свыше десяти лет был адвокатом, защитником по уголовным делам; случалось защищать ему людей, обвинявшихся в измене родине, в антисоветской пропаганде и агитации. Его кандидатская работа была посвящена уголовному процессу и уголовному праву; докторская диссертация – социологическому исследованию преступности и иных антиобщественных проявлений.
Всегда очень энергичный и активный, Яков Ильич многие годы на вопрос: «Как живешь?», отвечает: «Плохо», и добавляет – «Но будет хуже».
Сегодня доктору юридических наук, профессору, заведующему кафедрой уголовного права РГПУ им. Герцена Якову Ильичу Гилинскому исполняется 79 лет. Накануне я взял у него интервью, и ещё раз спросил, почему же мы все преступники?
15 мая 2013 года я принимал участие в работе международной междисциплинарной научно-практической конференции «Глобальные риски – локальные решения». Конференция проводилась в Балтийском институте экологии, политики и права в Санкт-Петербурге.
Основной вопрос: что происходит с преступностью, и что можно противопоставить в качестве альтернативы существующей системе наказаний?
Сегодня преступность, согласно статистике, повсеместно снижается. В чём причина этого, объяснить не может никто. Одни видят в этом манипуляцию с цифрами, другие указывают на уход людей в виртуальное пространство (Интернет), третьи видят причину в увеличении видеокамер слежения и служб безопасности. Некоторые указывают на «химический след» в снижении преступности. Кто-то во всём винит Солнце.
Согласно всем прежним теориям, в условиях экономического кризиса преступность должна расти. А она реально снижается, причём почти во всех странах. В чём же причина?
Или, может быть, преступность уходит в «тень»?
С докладом «Мировые тенденции преступности: объяснение, социальная реакция» выступил доктор юридических наук, профессор Я.И.Гилинский.
«Наше преступное общество» – книгу с таким названием американского криминолога Э.М. Шура я читал во время учёбы на юридическом факультете Ленинградского университета. На юрфаке нас учили, что у социализма нет своих объективных причин преступности, они объясняются пережитками прошлого и негативным влиянием капиталистического окружения. Но уже было ясно, к чему мы движемся. За что раньше так страстно критиковали загнивающий капитализм, теперь полностью можно отнести к современной России.
Всё развивается по замкнутой спирали!
В 1985 году мы с профессором Гилинским Я.И. и профессором Шестаковым Д.А. одними из первых начали комплексное изучение негативных явлений в молодёжной среде. К сожалению, результаты наших исследований оказались политиками не востребованы и ситуация только ухудшилась.
Недавно я был приглашён в Санкт-Петербургский международный криминологический клуб, где обсуждалась проблема причинности в преступности. С докладом выступил доктор юридических наук, профессор Малинин В.Б.
Вопрос, который волнует всех с давних пор: в чём причины преступности?
«Среда виновата или подлая натура человеческая?» – вопрошал Достоевский.
